Милаха

От моей возни проснулся и Лёшка, и тут же его податливые спросонья объятия напряглись, упрямо не выпуская меня из западни. Встретились взглядами и он разжал-таки руки, позволяя мне отстраниться и отодвинуться как можно дальше, до смешного нелепо вжимаясь в дверь.

Теперь он просто сидел и смотрел на меня в упор, демонстративно дожидаясь, пока мне надоест пялиться в окно, через которое почти ни хрена не было видно, и я повернусь-таки к нему. А я в тот момент отчаянно скучала по Денису. Я нуждалась в нём, как в гаранте отсутствия выбора.

Да, блин, ну о чём речь вообще? Какой, нахрен, выбор, да?

Да вот такой, Милаха, вот такой. Тот, которого нет, когда Денис рядом, потому что там без вариантов – шаг влево, шаг вправо, как говорится. Да и как его вообще можно с кем-то сравнивать?

Но вот когда Дениса рядом нет, зато есть Лёшка…

За грудиной всё так же ныло, только теперь уже не сладко, а как-то… Хрен поймёшь как. Впрочем, дыхание от этого срывалось как и прежде.

Господи, если бы только рядом был Денис!

А ведь ещё меньше суток назад, скармливая Максу остатки ухи, я думала что-то вроде «Если бы только Лёшка не ушёл!..» Тогда всё казалось предельно просто: приехать к нему, поговорить наконец не глупыми недомолвками, как бывало до этого, а нормально, по-человечески. По-взрослому. Признаться, что безумно волнуюсь за него, попросить найти способ отмазаться от армии, может, даже, помочь в этом, деньгами, например, за что он, естественно, жутко разозлился бы… Перевести всё в шутку, посмеяться… Потом объяснить, что для меня значит Денис, и объяснить, что для меня он сам. Он бы понял, он же не дурак!

Любовь ведь, как оказалось, бывает разная, вот Лёшка мне вроде брата – что в этом плохого? Может, я невольно давала ему надежду на взаимность – я бы извинилась за это, объяснила бы, что это не то, о чём он подумал…

Тупая, киношная фразочка. Особенно теперь, когда я так остро поняла, что это всё-таки именно то, о чём он думал. Никакой он мне, нахрен, не брат.

Красивый, молодой парень. МОЙ парень. Не бывший, нет. Не было этого ощущения – бывший. Наоборот – спокойная, тёплая уверенность, что Лёшка всегда рядом. Тот самый тыл, которого так не хватает? Не знаю. Но очень похоже.

Закрыла глаза, упершись лбом в стекло, и буквально почувствовала, как наконец-то отвёл взгляд Лёшка – щеки словно коснулся прохладный «опустевший» воздух.

А я – тыл для Дениса. Вот такая несостыковочка.

Глава 37

– Ты же говорил, в армию уходишь?

Часов в десять мы остановились позавтракать в придорожном лесном кафе, где-то под Орлом. А ещё часа за три до этого была остановка на заправке, где все мы, конечно, вышли из машины размяться, но я липла к Галине Николаевне, тщательно избегая малейшего уединения с Лёшкой, и поговорить не удавалось. А теперь, при свете солнца и после весёлой неформальной болтовни за столиком, где мы завтракали всей компанией, неловкость вдруг растаяла.

– Ухожу, – подтвердил Лёшка.

Мы стояли вдвоём чуть в стороне от входа в кафе, вокруг шумели высоченные деревья. Щебетали птицы. В жизни не скажешь, что конец мая. Полное ощущение лета!

Возле наших ног, отчаянно виляя хвостом, вертелась местная псина. Надо было бы ей гостинчик со стола прихватить, тогда может, и отстала бы… А вообще нет, не надо. Это же хорошо, что псина. Можно просто смотреть на неё, а не напряжённо избегать Лёшкиного взгляда.

– Ну? А почему ты тогда здесь, если ВДВшники ушли ещё вчера? Честно скажи, отмазался всё-таки?

Он, так же как и я, наблюдая за собакой, усмехнулся:

– А что? Тоже считаешь, что те, кто отмазываются – недомужики?

– Да прям. Наоборот! Я была бы рада, если бы так. Чечня ни фига не заканчивается, Лёш. Там такое же пекло, как и раньше, просто теперь об этом умалчивают. Так что, отмазался, надеюсь?

– Не, Люд, извини. Я-то как раз из тех, кто считает косильщиков недомужиками. Просто меня перекупили – прямо вчера, на сборах. А так бы уже ушел, конечно, во всяком случае, видишь, – улыбаясь, огладил ладонью голову, – подготовился.

– В смысле, перекупили?

– Ну, военкомов, которые приезжают отбирать пацанов специально для своей части, называют покупателями. Вот нагрянул такой, и у нас с ним любовь с первого взгляда случилась. Ему мои данные понравились, а мне задел на то, что после службы у него можно будет в особом порядке в Спецназ пойти. А так – всё те же ВДВ получается, просто часть другая.

– М… А Спецназ, это, я так понимаю, круто?

– Ещё бы! Вымпел, Альфа, слыхала? Вот, туда хочу попасть. Во внешнюю разведку или в антитеррор, например.

– Лёх, есть курить?

Он обернулся.

– Не, Дим, не курю.

– А у тебя? – кивнул мне наш водитель.

– Не курю.

– Ну вы даёте… Здоровяки́, нах. Исчезающий вид! Ну что мне, у Зойки, что ли, просить? В баре только Прима без фильтра. – И побрёл обратно в кафе.

– Так значит, всё-таки уходишь… – окинув вороватым взглядом Лёшкин, стриженный «под ноль» затылок и словно бы другое, какое-то упрямо-взрослое лицо, вздохнула я.

Ну надо же. Он ещё даже не ушёл, а мне его уже не хватает.