Милаха

«Олимп» всколыхнул городишко. Создавалось впечатление, что подавляющее большинство женщин вообще впервые услышали слово «фитнес» и, почуяв в нём какую-то магию, ринулись в клуб за волшебными пилюлями. Кому от целлюлита, кому от животика, кому от задницы… А ещё, я каждый раз передавала Нинке целые списки заявок на форму из немецкого каталога, Нинка же всучила мне два журнальчика с чудо-кремчиками и специальными штанами для похудения. И «мои девочки» снова заваливали меня заявками, набирая кремы впрок – для себя, для подруг и для подруг своих подруг… А я получала с этого проценты. А ещё – немалую зарплату за переполненные, буквально битком набитые залы. Теперь у меня была не одна группа три раза в неделю, а по две – пять раз, и, вдобавок к ним – я сама тренировалась у Галины Николаевны, а уж она драла с меня! Как говорится, назвалась груздем – полезай в кузов. И я старалась, понимала, что речь идёт о поступлении на тренерские курсы, предусмотренные контрактом с Зойкой, а там, на этих курсах – спортивные нормативы, и надо бы не облажаться. Ну какой уж тут аудит и бухгалтерия, правда?

– Я узнал, на базе вашего техникума действительно будет открываться филиал Московского института коммерции. Бюджетных мест вообще не планируется, но, говорят, спрос и на платное огромный, даже не смогут взять всех желающих. – Потёрся Денис щекой об мою макушку. – Но ты уже в списках, радуйся. Правда на второй курс не получится, придётся с первого начинать.

В груди противно заворочалось возмущение. Не то, чтобы я была против вышки, но… Он же даже не спросил моего мнения, просто договорился, а мне осталось только выполнять!

– А Ленка?

Он усмехнулся, и, подцепив ладонями подбородок, заставил меня поднять лицо. Заглянул сверху:

– А тебе какая разница? – Сказано было сухо и предельно понятно – дальше не лезь. Но, изучив меня задумчивым взглядом, всё же добавил: – И её пристрою, конечно. Сначала хотел в Москву, но если она здесь, под боком, умудряется грязи найти, то уж там и подавно вляпается. Это с ней няньку отправлять что ли? Не хер делать. Пусть тут сидит.

– Ну… Мы могли бы с ней вместе в Москву поехать? В одной общаге поселиться.

Дразнила. На самом-то деле, никуда бы я от него не уехала, даже если бы попытался заставить. Он сгрёб меня в охапку, выжимая из рёбер воздух. Прижался губами к уху:

– Что, надоел? Сбежать хочешь?

Вроде шутил, но что-то такое в голосе… Угрожающее. И в то же время безумно приятное. Я извернулась – носом к носу, глаза в глаза, и шепнула в губы:

– Не дождёшься!

Он немного помедлил и отпустил. Без поцелуя. Сел на соседний стул, побарабанил пальцами по столу.

– Видел рекламу. – Помолчал. – Мне казалось, ты поняла условия, на которых я разрешил тебе всё это?

– В смысле? А что не так-то?

– Нет, в целом очень даже. Я, например, когда её увидел, сразу понял, что на хер все дела, но если сегодня до тебя не доберусь, яйца звенеть будут. Приехал, как видишь. Несмотря на то, что пришлось планы менять. – Поднял на меня тяжёлый взгляд. – Улавливаешь?

– Ну… Не совсем.

– Хорошо, объясню доступно, – сложил руки на столе, поиграл скулами, пристально глядя мне в глаза. – Мне не захотелось рвануть в Олимп и купить абонемент в качалку, Милах. Но мне очень захотелось трахнуть девочку с рекламы. Всё.

Я почувствовала, как заливаюсь краской. Грубо, обидно, но да… доступно. В носу тут же защипало, и комната подёрнулась дымкой слёз. Денис их видел, но не отреагировал.

– И всё о чём я думал на протяжении дня – а у меня сегодня было дохренища важных встреч! – так это о том, что теперь каждый мудак в этом городе будет на тебя дрочить. Так понятно объяснил?

Я молчала.

– А теперь включи мозги и представь только – тебя ведь будут узнавать на улице! Каждая тварь! Да ты такую кобелиную свадьбу за собой соберёшь, что… – помолчал, качая головой. – Твою мать, Милах, ты думаешь, я сейчас почему такой спокойный? Нервы крепкие? Или мне, в принципе, похер? М?

Я пожала плечами и быстренько, чтобы за один раз все, шмыгнула соплями.

– А ни хрена подобного! Просто перед тем как ехать сюда, я заскочил в зал на Ленина, и почти час херачил грушу. Чтобы знаешь… тебе случайно больно не сделать. Ты меня вывела, конечно. Что теперь предлагаешь, дома тебя запереть?

А вообще, ничего такого на той фотке не было. Там даже форма-то не та откровенная, в которой я вела тренировки. Так, милый золотой купальничек, очень даже прилично закрытый, да к тому же с небольшой юбочкой. Ну, объёмные гетры на голеностопе. На ногах – телесные колготки в сто двадцать дэн – блестят так, как будто я в лосинах! Ну вообще ведь ничего намекающего на секс! Что могло его так возмутить? Поза?

Твою мать…