Миленький ты мой

Растеряна. Смотрит в окно. Ну-ну, пусть подумает на досуге. Конечно, ничего другого я и не ждала! И все же пусть подумает и прикинет. Все-таки мой «выход в свет» чем-то ей может грозить: ну, например, подружусь я вдруг с какой-нибудь женщиной, коллегой, и мы решим вместе снять квартиру — так ведь дешевле, многие так делают. Или я познакомлюсь с мужчиной и у меня начнется роман… Теоретически это возможно. А вот практически…

Мне стало смешно.

— А вы уже… подобрали работу? — вдруг оживляется моя мумия.

Я киваю:

— Угу! Отличная работа — прямо у дома. То есть практически в доме! В вашем гастрономе, внизу. Два через два, — повторяю я, — на кассе, кассиршей. Денег, правда, немного… Но все же деньги! И, кажется, кое-какие продукты со скидкой.

Лидия Николаевна удивлена:

— Кассиршей? Но вы же учительница! Педагог! При чем тут кассирша?

Объясняю преимущества:

— Два через два, денег не меньше, а хлопот меньше — раз в сто. С детьми… ну, вы понимаете! Вот гувернанткой тогда предложили… Вы помните? Так вот там — дни напролет плюс выходные. До позднего вечера. И как же вы тогда? Я отказалась…

Но она, Королевишна, по-прежнему в недоумении:

— И все-таки… в торговлю… Как-то это… не комильфо! — наконец выдает она.

Я почти взрываюсь:

— Не до «комильфо», дорогая Лидия Николаевна! Уже всем давно не до комильфо! Все зарабатывают как могут! Учителя идут в продавцы, врачи — в таксисты!.. Жизнь поменялась, моя дорогая! Не до грибов, как говорится…

А она никак не успокоится:

— Лида! А если… я вам буду платить? Ну, из своей пенсии, а? Ну, чтобы вам не работать?..

Я рассмеялась:

— Да что вы такое говорите, Лидия Николаевна? Из вашей пенсии! Нет, так не пойдет. Я и без того живу за ваш счет — жилье и еда. Хватит, хорош! Я не привыкла быть иждивенкой! Всегда работала, всегда. И всегда сама себя содержала. Мне, извините, такое положение вещей неприятно. И тягостно очень… А так… я буду работать, покупать продукты. Платить за квартиру — пополам с вами. Вносить свой, так сказать, вклад. Все как в обычной семье. А то некрасиво у нас получается!..

При слове «обычной семье» она вздрогнула. И вижу, что фраза эта ей понравилась. Наконец она кивнула и медленно произнесла:

— Ну, наверное, вы, Лида, правы! Самостоятельность — вещь неплохая! И раз уж так получилось… — тут она улыбнулась, — раз уж у нас с вами семья!.. — Она развела руками, громко вздохнула и… улыбнулась.

Отлично! Я нормальный человек. Трудолюбивый и гордый! Думаю, она это оценит и зауважает мою позицию. И репутацию мою — это уж точно — никак не испортит.

Я вышла на работу. Сначала очень уставала: перед глазами так и мелькали деньги, деньги… Такое количество денег, что начинаешь их ненавидеть. К вечеру почти не различаешь купюры — все плывет и растекается. Вот смех! Оказывается, и деньги можно возненавидеть! Особенно если они не твои.

Но постепенно привыкла. Ко всему человек привыкает. Королевишна очень меня ждала — ждала моего прихода с работы. Нервничала, прислушивалась к звуку лифта. При виде меня глаза ее… теплели, что ли? Нет, я не обольщалась! Ни минуты не обольщалась! Я понимала: дело тут не во мне. Любой человек на моем месте… Просто от страха, одиночества и тоски стал бы ей близким.

Я буквально валилась с ног. Но мы вместе пили чай и разговаривали. Потом я вставала к плите — приготовить ей на завтра еду. А однажды она замахала руками:

— Не надо, Лида! Поверьте, я перебьюсь без всех этих супчиков и котлеток! Пожую что-нибудь — бутерброд с сыром и кофе. Вспомню прошлое… — она засмеялась, — нарушу режим! А то вы меня совсем как в детском саду…

— Режим, дорогая Лидия Николаевна! — строго ответила я. — Теперь я за вас отвечаю!

Она замерла и уставилась на меня. В волнении сглотнула слюну. И ничего не ответила. Встала и ушла в свою комнату. Оттуда крикнула:

— А обед не готовьте, Лида! Лучше поспите лишнее время!

Пожалела? Да ладно! Она меня пожалела? Вот ни за что не поверю! Королевишна не способна жалеть свою челядь. Челядь не для того, чтоб ей сочувствовать. Челядь для того, чтобы честно служить.

А мумия просто боится за свое будущее. Если не будет меня — кто же подаст, вымоет, поменяет? Кто ототрет загаженный туалет? Конечно, прислуга! Наследственная, так сказать, династийная. Дочь своей матери. Верная, преданная служанка.

В мои нерабочие дни мы подолгу гуляли. Стояла прекрасная и теплая осень. Мы сидели в сквере и просто молчали. Иногда Лидия Николаевна закрывала глаза, и я понимала, что она дремлет. Выглядела она теперь куда лучше, чем раньше. Во-первых, она поправилась и теперь уже не была так похожа на засохшую мумию. Во-вторых, после прогулок она выглядела свежее. В-третьих, у нее оживились глаза — в них появились проблески интереса, какого-то вкуса к жизни.

Даже консьержка в подъезде подивилась ее «хорошему виду»:

— Вы прям красавица, Лидь Николавна! Прям вас не признать!..