Миля над землей

– Стиви, она хороший человек. Просто последние несколько лет она немного запуталась, и она не была тебе хорошей матерью. Я знаю это, и в глубине души она тоже это знает. Тяжело смотреть, как она причиняет тебе боль, ведь она не всегда была такой, понимаешь. Когда ты была младше, она действительно была хорошей мамой. – Голос моего милого папы прерывается, он прикрывает рот ладонью.

– Я знаю, папа, – я сжимаю его руку. – Я помню. Я просто хотела, чтобы она гордилась мной, как раньше, но на данный момент я сдалась.

Он понимающе кивает.

– Ты никогда не встречалась со своей бабушкой, вот она была настоящим мастером своего дела. – Он издает хриплый смешок, в котором нет ничего смешного. – Она относилась к твоей маме точно так же, как твоя мама относилась к тебе. Единственная разница в том, что ты выбралась. Выбрала свой собственный путь и не сделала ни одной мелочи, которую она от тебя ожидала. Но у твоей мамы были большие мечты, которые она отложила, чтобы попытаться воплотить мечты ее матери. Мы поженились намного раньше, чем планировали, потому что ее мать на нас давила. Она поступила в колледж, который выбрала для нее мать. – Папа подталкивает меня локтем, как будто молча спрашивает: «Звучит знакомо?». – Так вот, я не собираюсь говорить за нее, но думаю, что в этом есть какая-то ревность, и вместо того, чтобы гордиться тобой, как и положено любящей матери, она завидует. Но знаешь, я думаю, она начинает это понимать, и до нее доходит, что она обращается с тобой точно так же, как поступала с ней ее собственная мать. На которую, кстати, она обижается до сих пор.

Я молчу, переваривая новую информацию. Я всегда мало знала о прошлом матери или о том, как она была воспитана. За ее идеальной маленькой маской трудно было что-либо разглядеть.

– Я не пытаюсь ее оправдать, – продолжает папа. – Но травму поколений нелегко преодолеть, и впервые за долгое время у меня появилась небольшая надежда, что она сможет извлечь уроки и справиться с этим.

Я физически вижу, какую эмоциональную нагрузку накладывает на него то, что он пытается быть чутким мужем и в то же время заступается за свою дочь. То, что я вычеркнула маму из своей жизни, не должно было повлиять на него или их отношения, но, конечно, повлияло.

Подбадривая его, я протягиваю ему свое пиво и добавляю:

– Что ж, может быть, от этих дурацких заголовков есть какая-то польза.

Он чокается своей опустевшей бутылкой с моей.

– Может быть.

– Думаю, после этого мне нужно еще пива. – Встав с дивана, я беру со стойки еще пару бутылок.

– Прямо с языка сняла. – Он делает глоток свежего напитка. – Итак, расскажи мне все остальное. Как работа? Как приют?

– С приютом все отлично. Мне нравится туда приходить. Хозяйка – самая лучшая, а собаки такие милые. Что касается работы, я не знаю, как долго она еще у меня будет, вот так-то.

– Они знают, что на фотографии была ты?

– Официально – нет, но это только вопрос времени, когда мое имя будет обнародовано, то я останусь без работы.

– Когда Райан звонил, он упомянул, что есть пара авиакомпаний, которые принимают на работу, и одна из них находится здесь, в Сиэтле.

– Да, но это не обсуждается. Я не могу оставить его в Чикаго. Не после того, как он так старался вытащить меня туда.

– Он хотел, чтобы я посоветовал тебе подумать над этим вопросом.

Это заставляет меня сделать паузу.

– Подожди. Правда?

– Да. Если ты хочешь.

– Почему он ничего не сказал мне?

Из груди отца вырывается понимающий смех.

– Потому что это Райан. Ты думаешь, этот парень мог бы посмотреть тебе в лицо и сказать, чтобы ты переезжала от него через всю страну, не давясь слезами? Этот парень – кирпичная стена эмоций, если только дело не касается тебя.

Когда на прошлой неделе появилось объявление о приеме на работу, я над ним даже не задумалась. Переезд из Чикаго не обсуждался. На тот момент мы с Зандерсом все еще были вместе, и я даже не думала, что Райан предложит мне уехать из города. Но ничто не помогло мне почувствовать себя лучше. Ничто не помогло успокоить разбитое сердце, которое изматывает меня. Возможно, расстояние в две тысячи миль ускорит процесс выздоровления, и на данный момент я отчаялась настолько, что готова попробовать что угодно.

Я просто хочу почувствовать себя лучше. Не хочу выходить из своей квартиры и видеть Зандерса. Не хочу думать о нем каждый раз, когда бываю в приюте «Пожилые собаки Чикаго» и замечаю небольшой ремонт, оплаченный его пожертвованием. Не хочу заново переживать, что каждый раз, проходя мимо его дома, увижу его на ступеньках, как в то Рождество. Не хочу думать о том, как сильно он любит свою племянницу, когда я неизбежно сталкиваюсь с ними, и Элла сидит у него на плечах. Я не хочу вспоминать, что впервые в своей жизни чувствовала настоящее отношение друзей всякий раз, когда увижу Мэддисонов в холле своего дома. Я просто хочу немного отдохнуть от всех своих потерь.

Всю свою жизнь я ждала, что кто-то выберет меня, и постоянно принижала себя, ожидая одобрения других. Но почему я жду, что стану важной для кого-то другого, если я не важна для самой себя?