Милицейская сага

7.

Шашлычная «У Зиночки» по-прежнему пустовала. Редкие посетители, заглянув, спешили ретироваться, даже не раздевшись.

За единственным занятым столиком, в окружении зажавшихся в углу девушек, пил Виталий Мороз. Пил вглухую. Так, как не пил никогда. Собственно, был он уже, что называется, никакой. Лишь бормотал что-то, вливая в себя очередную дозу, и – всхлипывал.

– Виталий, пора уходить, – не в первый раз, стараясь быть твердой, потребовала Марюся.

– Сколько ж он в себя влил-то и – все на ногах. Уж свалился бы наконец, что ли, – пробормотала напуганная внезапным преображением Оленька. Ее слабеющие попытки распрощаться пресекались Морозом решительно и, как сам заявлял, непокобелимо.

– Напиться – это мы завсегда, – Мороз расслышал последнюю фразу, тяжело поднялся, расплескивая очередной фужер водки. – Тут мы – гусары! Но – только за прекрасных дам. За вас, девочки!

Подобрался, согнув браво локоть, поднес бокал ко рту, встрепенувшимся орлом глянул на спутниц:

– Господа офицер-ры! За дам – стоя!

Потная голова его запрокинулась, так что стал виден натужно движущийся острый кадык, через силу вталкивающий в сопротивляющийся организм очередную порцию спиртного.

Его еще хватило, чтоб гордо склонить голову, несколько боком, но поставить-таки пустой фужер на скатерть. Вслед за тем глаза закатились, и – крупное тело рухнуло на пол, вызвав сотрясение барной стойки. Впрочем, сам Мороз грохота не услышал, – заснул еще в полете.

– Ну, слава тебе господи! Наконец-то отмаялись, – обрадовалась истомившаяся официантка. – Чего делать с ним будете, девки?

– Мы?! – Оленька ухватилась за пальто. – Пусть себе валяется. Надо же. Показалось сначала – чумовой мужик. А это – чума какая-то! Пошли, Маринк. Может, еще на дискотеку успеем.

– А..он?

– Сам нажрался, пусть сам и очухивается. Наша, что ли, забота?..Эй, ты чего у него в карманах роешься?

– Ключи от машины… Во!

– Нельзя его сейчас в машину, – забеспокоилась официантка. – Ночью минус десять обещали.

– Мороз на морозе не замерзнет, – пробормотала Марюська, листая обнаруженный паспорт. – А, вот и адрес. Не так и далеко.

– Ты что, за руль собралась? – догадалась Оленька.

– А чего? Меня учили.

– Дурочка! Зимой, ночью. И сама на поддаче.

– Гололед, – подсказала официантка.

– Во! Да и было б из-за кого? А то – упившийся старпер. Такого из машины до дому тащить – надорвешься. Что ты лыбишься?

– Да вспоминаю, как маменька как-то на себе пьяного мужика приволокла. Похоже, это у нас семейное. Помогите на заднее сиденье втиснуть.

– Все-таки ты, Маринка, точно – с вальтами, – разгадала давнюю, мучившую ее загадку Оленька.

8.

Мороз провел огромным языком по шершавому нёбу, приоткрыл набухшие, как у вурдалака, веки.

Он лежал в плавках на собственной расстеленной диван-кровати, при свете настольной лампы, и… – с трудом он приподнял голову, – на краешке этой самой диван-кровати, спиной к нему, в одних трусиках, склонилась над книгой какая-то девица. Чудны дела твои, господи, – Марюська!

Напоминая о себе, он простонал и – рывком сел.

Ойкнув, Марюська отбросила книгу и схватилась за лежащий рядом халат:

– Не смотри!

«Стало быть, ничего не было», – констатировал Мороз.

Выполняя наказ, отошел к «стенке», в которой у него было припасено с полбутылки коньяка, сделал пару крупных глотков. В голове воссияло, в желудок излилось блаженство.

– Фу! Все не так уж сумрачно вблизи. Удивительное все-таки изобретение человечества – коньяк. Второе после колеса… Можно, леди? – укутанная в мужской халат Марюська забилась с ногами в кресло. – Кажется, вчера я был недостаточно comme il faut. Интересно, каким краном меня сюда затащили?

– Вот этим, – она протянула руки, но тут же схватилась за распахнувшийся ворот. – Извини, но больше нечего было надеть. Как-то, знаешь, не рассчитывала у тебя здесь оказаться.

– Да сними ты его к черту. Прятать такой роскошный бюст под рваным халатом – это, не знаю, как если на статую Венеры натянуть шинель… Погоди, а машина?!

– Под окном.

Где?! – он выскочил на лоджию. – Эн би эй – это просто фантастика. Слушай, а как же ты все это…организовала-то?

– Дура потому что. Пожалела. Вот жду, пока трамваи пойдут. Главное, заснуть не смогла. Теперь все лекции просплю. Выйди, я оденусь. Только время с тобой потеряла.

– Какое такое время? – в голове его призывно зашумело.

– А такое. Может, у меня свидание было назначено?

– Ага, – под его ищущим взглядом она сжалась:

– И не думай.

– Что ж тут думать-то? Вину отслужу. Оставлять такую девушку в полном, можно сказать, безнадзоре, – это не в наших гусарских традициях.

Не теряя времени, выдернул ее из кресла, рывком сорвал халат.

– Черт! Как же ты в самом деле…

– Виташка, не смей! Я закричу!

– Тсс! Молчи, грусть, все испортишь.

Наклонившись, обхватил пересохшими губами набухший сосок и потянул – как малину с куста.