Милицейская сага

– Не хуже других граждане. Сказал, что если правосудию необходимо, могу доставить осколки. Тут он и заблажил.

– А можно чуть поподробней, как ты это изъятие в протоколе осмотра места происшествия зафиксировал? Все-таки на глазах у кучи народу ты изымаешь двадцать полных бутылок водки как пустые. И – все молчат?

– Андрюш! Ну, ты сегодня прямо, как целочка, – Вадик даже обернулся на всякий случай: может, кто еще в кабинете появился. – Да так же, как и всегда! Записываешь: «изъято столько-то бутылок водки». Меж словами «бутылок» и «водки» оставляешь место. А когда подходит срок дело приостанавливать или в суд направлять, вписываешь меж ними «из-под». Все! Получается – пустая тара. Никакого ноу-хау. Можно подумать, другие иначе делают!

– Может, и так же! Но если и делают, так одну-две, а не ящиками. Это во-первых! А во-вторых, если уж воруешь…

– Да какое ж это воровство? Ты слова, знаешь, тоже выбирай.

– Если тибришь, говорю, так изволь делать хотя бы, чтоб комар носа не подточил!

– Так все вроде… – неуверенно промямлил Ханин. – Как обычно.

– Как обычно?! Да ты это «из-под» мало что сверху каракулями вписал, так еще и красными чернилами. Дальтонизмом, часом, не страдаете?

– Спешил я. И так три дня арестантского сроку сожрал.

Ханя свойски улыбнулся. Но, вглядевшись в неподвижное лицо Тальвинского, сник.

– Чего ж мне теперь? Сам знаешь, и так выговорешник неснятый.

– Не знаю! – отчеканил Тальвинский. – У тебя не только выговор. За один этот год четыре доследования. И это при том, что мы с Чекиным тебя прикрыли, когда уголовное дело по пьянке потерял.

– Так восстановил же! С кем не бывает, – Ханя выдержал заискивающую паузу. – Куда ж мне, если что? А? Андрюш?

– Идите пока, – не в силах видеть ТАКОГО Ханю Андрей отвел глаза. – И к концу дня, чтоб у меня на столе лежала объяснительная.

– Как скажете, гражданин начальник. Как писать-то? Тебе как тебе или?.. – Ханя вгляделся в темнеющие глаза. – Понял, понял, – безнадежно пролепетал он.

5.

Только в девятом часу вечера добрался Мороз до райотдела. В дежурной части корпел у телефона подменный дежурный Галушкин.

– Тальвинский на месте? – Мороз выудил журнал учета происшествий и книгу телефонограмм, сноровисто пробежал глазами последние записи.

– Еще два часа назад с прокурором уехали. Никого нету. У тебе самого по наезду что новенького? А то звонков, звонков видимо-невидимо!

– Слушай, Федосыч, ты как будто два года назад на такого Воронкова большую охоту объявил.

– А то сам не помнишь? И вообще, может, хватит издеваться?! Я тебе, между прочим, в отцы гожусь, – затюканный бесконечными подколами по поводу незадавшегося тогда задержания, Галушкин насупился.

– Не понял? – Мороз, несколько заторможенный, – не спал, почитай, больше суток, – поднял воспаленные глаза. – Причем тут? Я твоего любимца Воронкова только что по аварии вычислил.

– То есть как?! – Галушкин с мальчишеской резвостью взлетел со своего места. – То есть это получается?!.. – Он! Точно. Только не на грузовике, как мы думали, а на внедорожнике. Никак вот не отловлю. У него вторая квартира где-то в городе была. Ты не помнишь, случаем, Федосыч?

– А то! Вон оно как! Даже не беспокойся, – все адреса сберег.

– Тогда на ночь глядя суетиться не будем. А под утро езжай за ним – и вези сюда.

– Понял!

– Но один не езди. Он теперь, говорят, забурел: без охраны даже в сортир не ходит. Так что прихвати пару моих сыщиков – скажешь, я велел. И Лешку Муравьева подними. Пусть джип к отделу перегонит.

– Все сделаем, Виталий! Даже не сомневайся. Вона какие дела!Бандит, он во всем бандит!

– Только гляди, дед. Чтоб подоплеку, кроме Муравьева, пока – никому!

– Могила! – горя восторгом, поклялся Галушкин.

6.

Выйдя из отдела, Виталий поколебался, не пойти ли отсыпаться домой. И, должно быть, пошел бы, если б не загремел оркестр ресторана «Лебедь». Справедливо рассудив, что отоспаться он когда-нибудь успеет раз и навсегда, Мороз повернул на звук.

Народу, может, по причине буднего дня, на входе не было. Но и дверь с неизменной табличкой «Спецобслуживание» оказалась заперта.

Мороз постучал, разыскивая глазами дядю Сашу. Но вместо старого швейцара из гардероба выглянул долговязый и длинноносый амбал, которого он здесь прежде не видел. Судя по габаритам, должность швейцара он совмещал с обязанностью вышибалы. Похоже, ему тоже внешность заместителя начальника районного угрозыска ничего не говорила. Потому, считая короткого отрицательного кивка достаточным, парень собрался вернуться в глубь гардероба. Но тут Мороз с силой пристукнул ногой по двери. И этим швейцара рассердил. Грозно нахмурившись, он распахнул дверь и угрожающе выглянул наружу.

– Ты чего, салабон, гремишь? Объяву не видишь? Иль тебя поучить требуется? Так мне звездюлей выписать недолго. Здоровья на двоих таких хватит.