Милкино счастье

Надо бы напомнить, что в хозяйственном флигеле, где проживала сама Капитолина Ивановна, ее верная подруга Мария, приказчик Николай, дворник, садовник и еще несколько работников, существовал цокольный этаж. Это были полуподвальные помещения, в части которых хранились припасы на зиму, мука, картошка, тюки с бельем, бочки с салом и льняным маслом. И многое другое. Одну из таких темных и холодных комнат и приказала освободить Капитолина Ивановна, куда поставила старую кровать, покрытою простынею. В бессознательном состоянии сюда приволокли Людмилу, раздели ее до одной сорочки и привязали к кровати. С минуты на минуту ждали доктора. Его, сама не понимая для чего, велела пригласить Руфина Леопольдовна. Скорее для соблюдения всех внешних правил этого дома. А вне его правил, в закутке возле комнаты, Капитолина уже несколько часов вымачивала связку розог и готовила веревки и кнуты. Воображение старшей горничной подкидывало ей все более изощренные картинки мучений, которые она приготовила для молодой женщины.

Людочка уже давно не спала. Она лишь все время плакала, кусая в кровь губы.

«Почему я не успела сбежать? Где Анатоль? Что с ним? Неужели он и вправду отвернулся от меня? – лихорадочно думала она. – Нет, он спасет меня».

Послышались шаркающие шаги, пахнуло карболкой. На край кровати кто-то присел.

– Ну-с, дорогуша, я должен вас осмотреть. Раздвиньте пошире ноги.

Людмила открыла глаза. Рядом с ней сидел плешивый доктор, Илья Петрович.

– Оставьте меня в покое, – проговорила она. – Я не желаю вам показываться. Если мне будет надо, я навещу вас в вашей клинике. Меня обслуживают другие доктора, – гневно произнесла Людмила.

– Милочка, да сколько угодно других докторов пусть осматривают вас. Вы наняты в этот дом рабочей прислугой. У вас подписаны бумаги. И вы обязаны подчиняться внутреннему распорядку. А потому, не противьтесь, а лучше разведите ноги.

Людмила мотнула головой. В изголовье послышался шорох. Капитолина и Мария, вцепившись в ляжки крепкими пальцами, с силой развели ее колени и подняли их кверху. Их пальцы приносили ей острую боль, саднило под коленями. Доктор заглянул в растянутое стервятницами лоно.

– Капитолина Ивановна, посветите мне получше лампой, – скомандовал он. – Хм, странно…

– Что не так? Вы не удивляйтесь доктор, у потаскух сейчас модно брить лобки, словно у басурман в гаремах.

– Я не об этом.

– А о чем?

– Эта девушка девственна.

– Не может быть…

– Но факт – вещь упрямая.

Он еще долго ощупывал ее живот, нажимая на лобок, изучал соски и груди. Спрашивал об аппетите и вкусовых желаниях.

– А знаете ли вы, голубушка, что у вас беременность? Около трех месяцев, – в итоге изрек он.

– Как? – тут пришло время удивляться Людмиле.

– А так. Матка увеличена. Есть и ряд других явных признаков. Цвет гениталий, сосков. Видите ли, я уже сорок лет работаю женским доктором и еще ни разу не ошибался. Смущает меня лишь иное. Каким образом? Ведь гимен ваш цел и невредим. Признайтесь, вы имели анальные сношения? Да, я вижу, что это так. Сфинктер немного ослаблен… Ну что, я доложу обо всем вашей хозяйке. Мое дело маленькое. Я лишь ставлю диагнозы. А свой диагноз я уже озвучил.

Старенький доктор встал. В комнате царила тишина. Эта новость ошарашила Людмилу, как гром среди ясного неба.

«Но как? Как? Он же не вводил туда член, – лихорадочно думала она. – У меня будет ребенок. Ребенок Анатоля. Но как?»

– Да, мадам, такой казус редко, но встречается, – будто в ответ на ее мысли пояснил доктор. – Видите ли, секрет мужского спермия очень подвижен и может затекать в открытую вульву даже без проникновения. Немного беспечности, и вот результат. Я вас поздравляю.

Илья Петрович усмехнулся в усы.

– Вы бы отвязали женщину. Ей вредно лежать в таком положении и волноваться тоже нежелательно. А она у вас отчего-то вся в слезах, – последнее он адресовал Капитолине и Марии. – Рассчитайте ее и отпустили с богом. Что есть, то есть. Беременность уже не рассосется… Разрешите за сим откланяться. О своем диагнозе я доложу графине.

Доктор исполнил свою обязанность, ведь именно за это семейство Краевских платило ему деньги. Он рассказал Руфине все подробности нынешнего положения горничной Петровой, не упустив в докладе пикантной особенности того, что при наличии беременности, горничная до сих пор может считаться девой, ибо гимен ее не нарушен. Кровь бросилась в голову Руфине. Она сухо, но учтиво поблагодарила доктора за доклад, а после вызвала к себе Капитолину и приказчика.

– Приказываю бить розгами эту любодейку ровно до тех пор, пока она не скинет прижитое во грехе дитя. Об этом не должна знать ни одна душа.

Капитолина и Мария стянули с Людочки исподнюю рубаху. Та смотрела на двух немолодых женщин глазами полными немого ужаса. От этого взгляда двум старым лесбиянкам стало не по себе. Скорее для острастки каждая по три раза огрела Людочку по ногам, стараясь попасть мимо голого, чуть округлившегося живота и тугих торчащих грудей. Но даже от этих ударов Людочка кричала так истошно, что старшая горничная вынуждена была закрыть плотно все двери.