– У него такая же кожа, как у его матери, – вздыхает Карл, вернувшийся к себе. – Как вы его находите, Кихада?
– Прекрасный ребенок, Ваша Светлость, точная копия своего отца. И тот же высокий ум, насколько я могу позволить себе судить.
–Ах, что вы знаете об этом? Не будьте льстецом! Время этих игр прошло. Вы один из очень немногих, кто знает правду об этом ребенке, а потому говорите без уверток.
– Ваша Светлость, я совершенно искренен. Мальчик очень живой, без единого изъяна, как на теле, так и в сердце.
– Мне тоже так показалось. В нем нет ни одного из пороков Карлоса. Вы принесли письменный прибор? И перо? Хорошо, пишите. Это к моему сыну Филиппу. Я знаю, что он исполнит мою волю.
– Это все, Ваша Светлость?
– Да, Кихада. Вскорости вы передадите его донье Хуане в Вальядолиде или там, куда она захочет перевести двор, лишь бы это не был Мадрид. Этот мальчик должен быть рядом с инфантом и его наставником Онорато Хуаном.
– Вы говорите, вскорости, Ваша Светлость? Значит, вы больше не хотите, чтобы ребенок был рядом с вами?
– Кихада, это «вскорости», которое я употребил, означает час моей смерти. Помогите мне лечь, монахи сейчас отслужат мессу за упокой души императрицы. Моя душа в ней также нуждается.
Внебрачный сын Карла V – тот самый, который позже прославится под именем Хуана Австрийского как победитель турков в битве при Лепанте, – отыскал щель в стене монастыря. Он проскальзывает в нее. Сарыч кружится над его головой и кричит, как будто зовет его последовать за ним. Некоторые раввины и муллы придерживаются легенды, согласно которой в давние времена, в пустыне, подобная птица долго кружилась над головой Измаила. Как некогда внебрачный сын Авраама, Иероним достает из колчана стрелу и в точности, как тот, промахивается по птице.