Миллион миров с тобой

Но на кону триллионы жизней. Это стоит того, чтобы рискнуть.

Папа и Пол по-прежнему увлечены обсуждением карт Москвы. Я отодвигаю стул и поднимаюсь на ноги. Когда мама озадаченно смотрит на меня, я быстро пишу: «Валентине нужно ещё молока. Если я собираюсь остаться здесь, пока вы, не спасёте эту вселенную, тогда я должна сбегать в магазин сейчас, пока вы можете за ней присмотреть. По-моему, я видела один вчера неподалёку.»

Это ложь. Вчера вечером я была слишком ошеломлена, чтобы вспомнить, где находится ближайший продуктовый магазин. Но я подчиняюсь первому закону лжи Тео — будь проще, глупышка.

Конечно, мама кивает. Она пишет: «Ты уверена, что сможешь что-нибудь купить? В советских магазинах стояли невероятно длинные очереди за товарами.»

Я пожимаю плечами.

«Нам всё ещё нужно молоко, так что я должна попробовать. Я вернусь так быстро, как только смогу.»

Моё вчерашнее пальто и перчатки висят на крючках, на которые я повесила их вчера вечером. Когда я снова закутываюсь и кладу несколько рублей из рюкзака в карман пальто, я вижу, как мама объясняет папе и Полу, что я делаю. Отец кивает, улыбается мне, начинает говорить, потом передумывает и показывает мне большой палец. Я улыбаюсь в ответ, изо всех сил стараясь не думать об опасности того, что собираюсь сделать.

Пол испытующе смотрит на меня. Подозревает ли он, куда я на самом деле направляюсь? Нет, если бы он знал, то схватил бы меня, чтобы не дать выйти за дверь. Но он встаёт, как будто хочет проводить меня до двери. Валентина выбирает этот момент, чтобы потянуть его за штанину. Даже если он не совсем её папа, очевидно, он достаточно близок, и она хочет его внимания сейчас. Пол наклоняется, чтобы снова подхватить её на руки.

Я смотрю, как он изучает Валентину, изучает её лицо, её глаза. Может быть, он тоже думает о нашем ребёнке в Российской вселенной и интересуется, не это ли наш ребёнок? Моё сердце сжимается, когда я понимаю, что это, вероятно, последний раз, когда я вижу эту маленькую девочку, которая могла бы быть моей.

Но она принадлежит этой Маргарет, этому Полу, этому миру. Вот почему я должна защищать их всех любой ценой. Я машу рукой на прощание и захлопываю за собой дверь, ни разу не оглянувшись.

Я выхожу из дома и быстро иду по тротуару, поворачивая снова и снова, стараясь заблудиться как можно сильнее. Я обшариваю карманы, чтобы убедиться, что у меня нет никакой идентификационной информации с моим адресом. С тех пор как я оставила свой бумажник дома, всё, кажется, в порядке. Если Ведьма прыгнет в это тело, она не будет знать, как найти свой дом или людей, ожидающих там, и ей может потребоваться несколько часов, чтобы разобраться во всём.

Но Маргарет из этого мира всё запомнит. Она поймёт, почему я должна действовать.

Поэтому я знаю, что она также передаст записку моим родителям и Полу.

Я добираюсь до небольшого парка, который в это прохладное пасмурное утро почти пуст. Усевшись на скамейку, я достаю ручку, которую прихватила со стола в столовой, и единственный листок бумаги, лежащий в кармане пальто. Спинка достаточно большая, чтобы я могла писать:

«Дорогие мои…

Мне жаль, что я не обсудила это со всеми вами, но вы бы остановили меня или, по крайней мере, долго спорили со мной. Но я должна сделать это, и я должна сделать это сейчас.

Мы никогда не остановим Главный Офис, преследуя их. Мы можем только вернуться к истоку. И пока Ведьма бежит через другие вселенные, её тело остаётся в Главном Офисе, существующее, но не используемое, пока она не вернётся.

Или пока не приду я.

Тело Ведьмы будет в моём распоряжении. Это сделает меня абсолютным оружием или её абсолютным заложником. Смогу ли я приставить лезвие к её шее так же, как она приставила его к моей?»

Лицо Валентины мерцает в моём сознании, сменяясь видом Великой Княжны, спрашивающей Пола, как назвать их ребёнка. Её измерение, одно из тех, которые я должна спасти.

Да. Я могу сделать это.

«Продолжайте. Продолжайте спасать мир за миром. Не ждите, чтобы узнать, что произойдёт, и не приходите за мной.

Я люблю вас всех. Маргарет.»

Через мгновение я добавляю внизу:

«Мы можем сделать мир лучше.»

Это для Пола, только для него. Он это поймёт. Но поверит ли он?

Я засовываю листок обратно в карман пальто, чтобы через минуту Маргарет могла на него сослаться. Поднимаясь на ноги, я вижу вдалеке Храм Василия Блаженного и Кремль, ярко выделяющиеся на фоне зимней серости города и неба. Меня захлестывает волна ностальгии по этой стране, которую я знала в двух разных обличьях. Одно из них показывало мне вершины богатства и трагедии, другое убаюкивало меня любовью и безопасностью.

И я готова пожертвовать собой ради них.

Глава 26