Миллион оттенков желтого

— Но это я повесила веревку и связала петлю. — Подруга терзалась муками совести.

— Ты действовала из лучших побуждений! А вот он — из худших! Ясно же, что влез в квартиру с дурными намерениями.

— Понять бы, с какими именно. — Ирка почесала взмокший висок. — Хотел что-то украсть?

— Что?

— Да мало ли, в доме полно ценных вещей… Но точно не кота. Его украли раньше.

— Так, может, хотели вернуть? Или подбросить новую записку с условиями возвращения?

— Чтобы подбросить записку, не нужно проникать в квартиру таким сложным путем! В парадной есть почтовый ящик.

— Все же спрошу Шахнозу. — Я снова вышла из комнаты.

Домработница готовилась нести служивым угощение — ставила на поднос чашки с кофе и вазочку с конфетами. Моему появлению она даже обрадовалась, предположив, что кто-то все-таки явился позавтракать. Неисполненная функция добросовестную женщину тяготила.

Я согласилась на овсянку с фруктами, но попросила не накрывать мне в столовой, а позволить посидеть с тарелкой в тихом уголке кухни. Боязнь открытых пространств и незнакомых компаний Шахнозе была вполне понятна, и она сервировала мне завтрак на угловом столике.

Ковыряя кашу, я между делом осторожно поинтересовалась у домработницы, не находила ли она еще каких-нибудь посланий — бумаг, записок? Шахноза ничего такого не обнаруживала.

Я частично съела, частично размазала по тарелке кашу, взяла кофе и, поблагодарив добрую женщину, с чашкой в руке отправилась искать на просторах генеральской квартиры хозяйку, чтобы попросить ее показать мне первое послание кошачьих похитителей. До сих пор я этого не сделала и теперь думала, что это упущение. Вдруг та записка даст какую-то зацепку — позволит сделать предположение о личности ее автора?

Я думала найти Федоскину в ее спальне. Мне представлялось, что Галина Андреевна уединилась там, пытаясь справиться с очередным потрясением.

Недооценила я бабулю-кремень! Та стояла в прихожей, аккуратно расправляя складочки туго затянутого в поясе тренча, уже полностью готовая к выходу.

Какой-то посторонний труп оказался недостаточно веской причиной для отказа от очередной процедуры в клинике.

Старуха явно торопилась, но я все-таки высказала ей свою просьбу, на что она, уже убегая, бросила:

— Посмотрите в кабинете, в верхнем ящике стола.

Я сходила в нашу с подругой комнату, чтобы наконец сменить пижаму на более приличный наряд: вид старухи при полном параде заставил меня устыдиться собственной расхлябанности.

Ирка, узнав о моих планах поработать с бумагами в кабинете покойного Фердинанда, тоже придумала себе занятие.

— Прогуляюсь, в самом деле, по дворам, поищу Бегемотика.

Я поняла, что ей хочется вырваться из дома, где произошла трагедия, к которой она сама приложила руку.

Пользуясь отсутствием Федоскиной, подруга наведалась в хозяйскую спальню и сфотографировала на смартфон портрет кота, чтобы сверять его с натурой, если та вдруг обнаружится, и показывать снимок потенциальным свидетелям. Не было сомнений, что всякий, кто видел величественного зверя, какого живописал мастер кисти Романюк, должен его запомнить.

Ирка ушла, тело вынесли, опергруппа уехала. Шахноза, получив разрешение удалившегося последним Александра Семеновича, отправилась наводить порядок в Восточной кладовой.

Я устроилась в кабинете, чтобы изучить хранящиеся там бумаги, но не собиралась ограничиваться запиской похитителей Бегемотика.

«Правильно, раз уж выпал такой случай, покопайся в генеральской макулатуре как следует, — одобрил мои тайные планы внутренний голос. — В конце концов, ты же, по легенде, пишешь мемуары Фердинанда».

Это было прекрасное оправдание, и я охотно его приняла.

— Здорово, мастер слова! — приветствовал меня знакомый голос в трубке.

— Привет, главред! — в тон ответила я.

Звонил Петя Солнцев, мой бывший коллега по работе на краснодарском ТВ, давно переехавший в Питер и укоренившийся в здешних медийных кругах. За добрый десяток лет он перебрал с полдюжины местных СМИ, но всякий раз оказывался на топовой позиции. Я не следила за его карьерой, мы не были друзьями — просто знакомыми, но Петину манеру пересыпать речь рифмованными прибаутками не забыла.

— Я теперь не главред, а гендир-командир, — поправил меня давний знакомый. — У меня свой интернет-холдинг: канал на Ютубе и журнал в Интернете. «Петерборщ» называется, не слыхала?

— Сборная солянка разных новостей? — предположила я, исходя из названия.

— Точно! Новости, реклама, заказные гостевухи, платные интервью — все подряд, — подтвердил Петя. — Полный фарш, шагом марш. Про себя не рассказывай, я читаю твои посты ВКонтакте. Знаю, ты пишешь свои книжки, редактируешь чужие и таскаешь беднягу мужа по музеям. А теперь еще готовишь к печати мемуары какого-то генерала, верно?

— Как быстро расходятся слухи, — удивилась я.

— Так «Петерборщ» же! Ни слуха мимо уха! Короче, я чего тебе звоню. — Тон собеседника изменился: Петя перешел к делу. — Один уважаемый человек попросил меня с тобой связаться.

— Почему тебя?

— Увидел, что мы друзья в соцсети, а со мной он в реале знаком, я его фирме рекламу делал.

— Мог бы сам связаться со мной в той же соцсети.