Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач

— К чему бороться? — в его голосе слышалось отчаяние. — Это последний мой рейс, а теперь он станет последним для всех нас.

Дон прервал его.

— Что показывают приборы?

— Солнечная радиация возрастает, — инженер заговорил так тихо, что приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова, — очень быстро возрастает, а уж мне-то известно, что это значит. Солнечная буря, укрыться от нее невозможно.

— А почему мы до этого легко выдерживали солнечные бури? — спросил Персер. — Что изменилось? Почему именно на этот раз она должна нас погубить?

— Можно мне ответить? — вмешался Курикка. Дон кивком разрешил.

— Главная беда в том, что мы потеряли слишком много воды, которая, подобно земной атмосфере, задерживала большую часть заряженных частиц, приносимых солнечной бурей. Теперь ее не хватит, чтобы защитить нас от радиации. Если уж Марс специально нас предупреждает, значит эта буря намного сильнее предыдущих. Ослабить поток частиц будет трудно.

— Мы ослабим его, — сказал Дон. — Перед такими бурями принимаются какие-нибудь специальные меры защиты?

— Конечно, сэр. Мы меняем курс, чтобы реактор был направлен в сторону Солнца, и он, таким образом, заслоняет собой двигатель, оберегая его от потока частиц. Пока корабль ориентирован правильно, такой защиты вполне хватает.

— Нам хватит воды, чтобы повторить этот фокус? — снова спросил Дон.

— Нет, сэр.

— Но двигательный отсек все равно будет защищен? — Конечно.

— В таком случае, — улыбнулся Дон, — часть проблемы решена. Всех пассажиров и экипаж переведем на время солнечной бури в двигательный отсек. Персер, позаботьтесь об этом.

Первый инженер пытался протестовать, но Дон призвал его к молчанию.

— Теснота им не повредит, а вот радиация — наверняка погубит. Но прежде всего мы должны придумать, как изменить курс. Времени у нас нет, поэтому работать следует быстро. Бойд?

— Я думаю, что смогу помочь, — сказал оператор. — У нас бывали случаи, когда сообщения приходили искаженными; компьютер вполне способен их обработать. Поскольку сообщение передавалось несколько раз, машина легко соберет воедино разрозненные куски.

— Прекрасно, — сказал Дон. — Вот и займитесь этими записями.

— Слушаюсь, сэр, — Бойд едва сдерживался, чтобы не броситься бегом.

Всех ждала большая работа, и каждый, получив конкретное задание, торопился уйти. Оставшись один, Дон еще раз проанализировал ситуацию и понял, что не сможет прийти к решению, не уяснив для себя некоторых вопросов.

Тем временем всем раненым оказали необходимую помощь, двух тяжелораненых оставили в лазарете, где за их состоянием следили мониторы, постоянно отмечая пульс, температуру, кровяное давление и прочее. При малейшем ухудшении сигнальное устройство по особому каналу вызывало врача к постели пациента.

Хотя Дон и остался один, о сне приходилось только мечтать. Впрочем, будет время и отоспаться, если, конечно, они переживут солнечную бурю. Он вышел в коридор и направился к ближайшему лифту, так ничего и не решив. Он решил навестить обсерваторию, поэтому, в ожидании лифта, сообщил дежурному по кораблю, где его искать.

Лифт поднял Дона к трубе, которая соединяла секции корабля. Дверь кабины бесшумно открылась, и Дон, оттолкнувшись, поплыл по коридору. Он добрался до трубы, обшитой мягким пластиком, и, перебирая эластичные поручни, направился в обсерваторию.

Корабль находился в свободном полете, двигатели были выключены, и гравитация отсутствовала. На внешних палубах вращение корабля создавало центробежную силу, но здесь, в центре вращения, эта сила отсутствовала, и человек мог, словно рыба в воде, свободно плыть по коридору. Он нажал кнопку, дверь в обсерваторию открылась, и Дон проплыл в помещение. Как всегда, от невероятной красоты у него перехватило дыхание. Перед его глазами медленно текли звездные реки.

Обсерватория представляла собой огромный прозрачный шар, он венчал трубу, выходящую из «барабана». Прозрачный купол над головой был незаметен, в безвоздушном пространстве сияли разноцветные звёзды, одна ярче другой, и Дон ощутил себя частью бесконечной вселённой.

Неистово светившее Солнце напомнило Дону о буре, уже зародившейся в его огненных недрах, и он взглянул на датчик уровня радиации: выше нормы, но еще не опасно. Хольц был прав, радиация усиливалась. Сколько осталось времени до того, как их нагонит поток убийственных частиц? Что он сможет сделать для спасения людей, которые ему доверились?

Он был один и мог бы предаться отчаянию, но на это не оставалось времени. Смертельно уставший, Дон в глубине души мечтал всю тяжесть ответственности переложить на кого-нибудь. Он только улыбнулся этим мыслям. Как и всякий врач, он привык перед лицом смерти брать ответственность на себя. Но, принося клятву Гиппократа, он и представить себе не мог, что придется спасать целый космический корабль. Его этому не обучали! Он еще раз улыбнулся и почувствовал себя гораздо лучше. Оставалось только одно: как можно лучше сыграть теми картами, что ему выпали.

Его мысли прервал телефонный звонок, необычно громко прозвучавший в спокойной тишине обсерватории.