Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач

— Входите, — пригласил Дон. — Собрание через полчаса, но перед началом я хотел бы поговорить с вами. Вы единственный, кто сможет меня просветить, — и он показал на макет корабля, что стоял на столе. — Вы же служите на «Иоганне Кеплере» с первого его рейса?

— Даже раньше. Я работал в бригаде, которая собирала Большого Джо на орбите, а потом остался на борту, перешел в летный состав, — финн казался моложе своих лет, определить его возраст мешали голубые глаза и белокурые волосы.

— Это даже лучше, чем я мог надеяться, — сказал Дон. — Сможете вы объяснить мне насчет рысканья и прецессии, которые так беспокоят оператора?

Курикка кивнул и осторожно снял модель с подставки.

— Нам объясняли устройство Большого Джо, когда мы начали его строить. Лучшего объяснения я в жизни не слышал: «Представьте себе басовый барабан и мяч…»

— Вы совершенно правы, такое объяснение вряд ли забудешь.

— Труба проходит через барабан и немного выступает с одной стороны, а с другой к ней подвешен мяч, в нем располагаются двигатель и атомный реактор; радиационная защита находится в месте крепления мяча к трубе, а все остальное — в барабане. Корабль во время полета вращается вокруг своей оси.

— Я все понял, — сказал Дон и дотронулся До макета. — Центробежная сила создает тяготение на палубе «А». Пол под нашими ногами в то же время — наружная обшивка корабля. Поднимаясь наверх, к центру вращения, мы попадаем на палубу «В», затем на палубу «С», где хранятся грузы. Через грузовой отсек проходит ось вращения. Правильно?

— Все правильно, сэр, — на бесстрастном лице Курикки появилось подобие улыбки.

Дон направил макет к лампе, висящей над столом, вращая его за трубу.

— Так корабль выглядит в полете, а лампа пусть будет Марсом.

— Не совсем правильно, сэр. Корабль вышел на курс сразу же после старта. Ось тяги была направлена на Землю, а на Марс — обсерватория, она расположена на другом конце трубы.

— Мы движемся к Марсу и вращаемся вокруг оси, — сказал Дон, внимательно осматривая макет. — Что же в этом плохого?

— Ось вращения должна совпадать с курсом. Тогда носовые и кормовые двигатели, что стоят в центре корабля, исправят ошибку. А сейчас это невозможно.

— Почему?

— Потому что ось вращения сбило метеоритом, и корабль сошел с траекторий. Мы уходим от нее все дальше и дальше. Ошибка довольно незначительна, но ее вполне достаточно, чтобы помешать нам скорректировать курс и вернуться на нужную траекторию.

— Следовательно, Марс останется в стороне?

Курикка промолчал, только кивнул головой в знак согласия. Легкий стук в дверь прервал тяжелое молчание. На пороге возник оператор Бойд.

— Капитан, — сказал он, — со времени старта прошло триста часов. Со мной пришел Персер, а через пару минут будет Хольц.

— Входите. Начнем без него.

Вместе с ними в кают-компанию вошел незнакомый мужчина. У него были прямые черные волосы, слегка тронутые сединой, вислые усы и бронзовая кожа. Очевидно, один из пассажиров, но что он здесь делает? Опережая вопрос вперед вышел швейцарец Персер, стюард. Раньше он был управляющим в отеле; даже теперь, после многих лет космосе, он сохранил степенность и импозантность.

Слегка кивнув, он указал на мужчину.

— Надеюсь, капитан, вы простите меня. Я осмелился привести сюда этого господина, полагая, что вы вряд ли откажетесь от такого знакомства. Доктор Учальде из университета в Мехико — один из знаменитейших математиков. Поскольку все офицеры погибли, я подумал, что он сможет оказать нам неоценимую помощь.

Возмущаться не было смысла. Правда, Персер не имел права самостоятельно принимать такие решения, но ведь и сам Дон не имел права занимать пост капитана, он был всего лишь врачом. Так что они были квиты.

— Благодарю вас, — сказал Дон. — Я сам должен был об этом подумать, поскольку именно математика составляет суть наших затруднений.

— Многого от меня не ждите, — отчаянно жестикулируя, воскликнул Учальде. — Между реальным кораблем и абстрактными математическими понятиями огромная пропасть, а у меня нет нужного опыта.

— Опыта нет ни у кого из нас, — перебил Дон, — но полагаться мы можем лишь на самих себя, поэтому ваша помощь, доктор, для нас бесценна. Кстати, о гибели офицеров и о нашем безвыходном положении другим пассажирам говорить не следует.

Учальде выпятил грудь и приложил руку к сердцу. — Даю слово чести! — твердо произнес он. — Все мои благородные предки принимали участие в сражениях за свободу страны и многие погибли. Они служат мне примером.

Хотя никакой связи между этой борьбой за свободу и их нынешним положением Дон не уловил, он, тем не менее, кивнул и предложил всем сесть. Он обрисовал ситуацию, подчеркнув трудности корректировки курса из-за отсутствия у них знаний и опыта, что были у погибших офицеров.

— Такова картина в настоящий момент, — закончил он и повернулся к оператору. — Бойд, как проводится коррекция?

Оператор закусил губу и нервно огляделся.