Милочка Мэгги

Милочка Мэгги, дрожа и с капающими из глаз слезами, вошла к отцу.

Она обнаружила его лихорадочно натягивающим брюки.

— Папа! — потрясенная, вскричала она. — Что ты делаешь?

— Убираюсь отсюда! — проорал Пэт. — Ты, да священник, да доктор, вы меня живьем похороните! Пойду в дом вдовы, там хоть безопасно!

Зима Милочки Мэгги с Клодом была просто чудесной.

Глава сорок пятая

Клод вернулся домой. Пока они с Милочкой Мэгги сидели на кухне, дожидаясь, когда пожарятся две принесенные им курицы, он, по своему обыкновению, попросил ее рассказать ему обо всем, чем она занималась в его отсутствие. Она рассказала ему обо всем, кроме того, что подала прошение взять детей из приюта. Она подумала, что у нее будет достаточно времени, чтобы ему рассказать, когда дети уже будут жить с ней. Опять же, всегда оставалась надежда, что она забеременеет. Она никогда не переставала надеяться. Ее мать не переставала надеяться и родила ребенка, когда ей было далеко за сорок. Однако Милочка Мэгги испытала Клода, надеясь выяснить его отношение к тому, чтобы взять на воспитание детей из приюта.

— Клод, тебе бы хотелось детей в доме?

Клод ответил в обычной своей манере:

— Каждый мужчина хотел бы своих детей в доме.

Будучи чрезмерно чувствительной к каждой реакции мужа, Милочка Мэгги решила, что тот слишком подчеркнул «своих», и больше ничего не сказала.

По возвращении Клод подарил Милочке Мэгги дюжину луковиц голландских тюльпанов. Они лежали в коробочке, надписанной «Тюльпаны из Голландии, штат Мичиган», и она поняла, где он был на этот раз. В три последних возвращения он привозил ей подарки с этикетками. Он словно хотел, чтобы она знала, где он был, но не хотел тратить на это слова.

Клод сказал, что неделю повременит с работой, потому что ему хочется посадить луковицы во дворе. Но сначала ему нужно побелить старый дощатый забор. Красные тюльпаны требуют белого фона.

Однажды воскресным утром Клод белил забор (одна сторона была уже готова), когда квартиросъемщица со второго этажа открыла окно и окликнула его.

— Мистер Бассетт?

Он тут же склонил голову набок, что привело женщину в восторг, и посмотрел наверх.

— Смотреться будет отлично.

— Спасибо, — ответил Клод и одарил ее своей очаровательной улыбкой.

Квартиросъемщица закрыла окно.

— Нужно быть с ним повежливее, — сказала она мужу, — чтобы они не подняли нам арендную плату под предлогом «ремонта».

— Да ладно, тебе просто нужен был предлог, чтобы поговорить с этим бродягой.

— Он не бродяга. Он — джентльмен.

— Бродяга! — возразил муж. И добавил напоследок: — Заткнись!

Земля под снегом не замерзла, но затвердела как цемент. Клоду пришлось рубить ее топором. Он посадил луковицы. Всю зиму он собирал кофейную гущу, спитой чай, картофельные очистки, остатки табака из Пэтовой трубки, золу из печки и прочее и устроил во дворе компостную кучу.

— Весной мы посеем циннии и маргаритки… то, что цветет сразу в первый год… а позже — многолетники…

Клод рассуждал так, словно никуда весной не собирался. Милочка Мэгги воспряла духом, но тут же сникла. Если он останется, то позволит ли ей взять детей?

На Рождество Клод подарил Милочке Мэгги большую, красивую садовую энциклопедию. Внутри были сотни цветных иллюстраций. (Стоила она долларов десять, не меньше.) Они с Милочкой Мэгги внимательно ее изучали, Клод набрасывал на бумаге план сада и составлял список необходимых семян. Он был одержим садом.

— Этим летом по вечерам мы будем вместе сидеть в саду — ты же знаешь, что цветы в темноте пахнут сильнее… — Да, создавалось впечатление, что со странствиями покончено.

Но к январю Клод потерял к саду всякий интерес. Когда Милочка Мэгги доставала книгу, он хмурился и заявлял, что ему надо пройтись. Однажды он спросил у нее, зачем она себя утруждает.

— В этой земле ничего никогда не вырастет. Она тверда, как цемент, и такая же бесплодная.

После этого Милочка Мэгги больше не доставала книгу.

Но зима была прекрасная. Клод был нежным и любящим мужем, и — как всегда — все было так, словно они с Милочкой Мэгги только что поженились.

Однажды в марте снова настал день, когда над Бруклином задул прилетевший из дальних стран нежный, но настойчивый ветерок. Клод прислушался, повторил свой безмолвный обет и опять уехал.

На этот раз горечь расставания с мужем для Милочки Мэгги была не такой сильной и смешивалась с внутренним трепетом. Она всплакнула, но с улыбкой и предвкушением больших перемен. «Подожду до двенадцати, — думала она, — чтобы понять, вернется ли он».

Но Милочка Мэгги едва дождалась одиннадцати. Она побежала в мебельный магазин и сказала продавцу, чтобы тот немедленно доставил ей две детские кровати и детское кресло, за которые она с осени вносила еженедельные платежи. Она пошла в другой магазин и купила две пиалы из толстого фарфора и две маленькие ложечки.