Милочка Мэгги

— Если серьезно, сын мой, я не потерплю, чтобы на моих прихожан смотрели сверху вниз, клеймили «неимущими» или «простонародьем». Это в большинстве своем порядочные и работящие люди, и грешат они в основном по мелочи.

— Но они бедны, — упорствовал отец Фрэнсис, — и…

— Бедны, как и ваш тезка святой Франциск Ассизский. Послушайте, сын мой, если эти люди сами до сих пор не осознали, насколько они бедны, то говорить им об этом не ваша забота.

«Но, — думал про себя отец Флинн, — когда я приехал сюда, в свой первый приход, я говорил точно так же, как он. Бедный отец Уингейт! Несладко же ему со мной пришлось!»

— Я действительно кажусь таким самонадеянным? — Молодой священник был искренне смущен.

— Не больше, чем был я сам, когда только приехал сюда. Отец Уингейт предупреждал меня не пытаться изменить мир за час. Помню, как он говорил, что молодой человек, желающий изменить мир, — это реформатор, человек средних лет, желающий того же самого, — назойливый зануда. Но когда за это берется старик, то он — эксцентричный дурак.

— Про реформы я даже не думал… но немного улучшить положение дел… да.

— Тщеславие.

— Пожалуйста, простите мне этот грех.

— В вашем желании работать, чтобы улучшить положение дел, нет ничего плохого, но нельзя порождать в людях неудовлетворенность тем, что у них есть. Принимайте их такими, каковы они есть и кто они есть. Считайте, что они добродетельны, просто иногда нуждаются в наставлении.

— «Иногда нуждаются в наставлении», — повторил отец Фрэнсис, словно заучивая урок. — Спасибо, святой отец.

Вошла домоправительница и с горечью в голосе заявила:

— Ужинайте уже. Если хотите, чтобы я помыла посуду.

И вернулась на кухню.

— Я бы хотел выпить бокал вина перед ужином, — обратился отец Флинн к новому священнику. — Присоединитесь?

— Спасибо, нет. Я не считаю, что вино, кроме того, что используется для святого причастия…

— Ах, Фрэнсис, вы заставляете меня чувствовать себя сатиром — ведь я каждый день чуток пью.

— О нет! Кто я такой, чтобы… Во мне тоже живет сатирчик, — признался серьезный молодой человек. — Иногда я люблю выкурить сигару, — небрежно сказал он.

— И сколько выкуриваете?

— Три в неделю. По одной через день, кроме воскресенья, конечно.

— А какие?

— «Корону».

— «Корону-корону»?

— Нет. Из одного слова. Стоят по пять центов за штуку. Но я подумываю сменить их на «В антракте». Те дешевле.

— Мы избавим вас от этой жертвы. Наш хороший друг-лютеранин, прекрасный сигарщик, будет снабжать вас отличными гаванскими сигарами. И ему это доставит большое удовольствие.

— Я предпочитаю не принимать подарков. Люди в этом приходе не могут позволить себе…

— Да, приход у нас бедный, — согласился отец Флинн. — Тем больше причин с благосклонностью принимать перепадающие нам приятные мелочи.

Отец Флинн обвел взглядом коробку для хранения табака, подставку с трубками, графин с вином и цветущий куст сирени за окном. Все это были подарки от прихожан или не католиков, которым он был симпатичен.

— Приятные мелочи, — продолжил он, — во многом облегчают необходимость сводить концы с концами. Приятные мелочи придают жизни определенное умиротворение, а умиротворенный человек — терпимый человек. Мятущийся человек не может быть терпимым.

Отец Флинн пригубил вино.

— Я не стану лишать бедняка привилегии богачей — привилегии проявлять щедрость. Я не стану лишать бедняка чувства достоинства, которое тот ощущает, когда его достойно благодарят за достойно сделанный дар. Тогда он чувствует себя королем.

— Я по-своему смотрю на вещи, святой отец, — серьезно заявил молодой священник. — Возможно, когда-нибудь я приму вашу точку зрения. Но это должно прийти ко мне само собой и в свое время.

Отец Флинн допил вино.

— Хороший вы парень, Фрэнсис. Угостите меня после ужина своей «Короной»?

В кармане отца Фрэнсиса лежало всего две сигары. Он с готовностью протянул одну отцу Флинну. Пожилой священник понюхал сигару и выразил восхищение ее формой.

— Недурна! Очень недурна! С удовольствием выкурю ее вместо трубки. Спасибо, сын мой. Надеюсь, я не лишил вас последних запасов?

— О нет! Нет!

Отец Фрэнсис весь зарделся от благодарности отца Флинна. Он чувствовал себя королем — в смиренном смысле этого слова.

Глава пятьдесят пятая

На первую торжественную мессу отца Фрэнсиса пошли все, кроме Тесси, которая сходила на предыдущую службу, чтобы остаться дома и присмотреть за детьми. Пришла даже миссис О’Кроули, принадлежавшая другому приходу. После службы все собрались перед церковью.

— Он так красиво пел мессу, просто прекрасно, — миссис О’Кроули подняла руку, чтобы застегнуть тугую лайковую перчатку.

— У него подходящий голос, — заметила Милочка Мэгги.

— Уж точно лучше отца Флинна. Тому медведь на ухо наступил, — заявил Пэт.

— Патрик! Разве хорошо так говорить? — собственнически воскликнула миссис О’Кроули.

— Разве я сказал, что это хорошо — не иметь слуха?

На Пэта накатило желание спорить и нудеть из-за пустяков. Кто-то должен был заплатить за то, что ему пришлось высидеть длинную торжественную мессу вместо короткой.