Милочка Мэгги

— Перепрыгнешь через забор! — крикнула Милочка Мэгги.

Он перепрыгнул. Забор был не особенно высоким. Она услышала, как он вошел в дом через дверь на улице и засвистел, поднимаясь по лестнице.

* * *

Милочке Мэгги было так страшно и стыдно, что она не выходила из дома целую неделю. Ей казалось, что любой встречный мужчина подумает о ней то же, что и квартирант со второго этажа: что она беспутная и родила ребенка, не выйдя замуж. Она посылала за продуктами дочку соседки и гуляла с Денни на заднем дворе. Там она садилась поближе к дому, чтобы парень сверху не мог увидеть ее, не высунувшись из окна. И она не переставала беспокоиться на его счет. Отцу она ничего не рассказала, несмотря на свою угрозу. Она знала, что тот ответит: «Сама виновата. Нечего было давать ему повод».

* * *

Пришло время, и у Пэта закончился табак и разбилась последняя трубка. Он послал дочь к Ван-Клису. Она ответила, что не пойдет, — она уже не ребенок, а молодой девушке не пристало ходить по сигарным лавкам.

Пэт пошел сам и вернулся домой в ярости. Ван-Клис справился о том, как дела у Милочки Мэгги, рассказал Пэту про Гаса с Анни и о том, как Анни была рада ее визиту, выразив надежду, что Милочка Мэгги сходит ее навестить. Он дал Пэту ее адрес на листке бумаги, который тот разорвал в клочки, швырнув их Ван-Клису в лицо и заявив, чтобы тот убирался торговать в другое место. Ван-Клис резко ответил, что глиняные трубки не приносят ему прибыли. Он торгует ими только потому, что их покупают люди, которые ему нравятся.

— А ты — как раз из тех, кто мне не нравится, — заключил он.

Пэт выместил зло на Милочке Мэгги. Сначала она слушала его с изумлением, потом со скукой. Она увидела отца другими глазами. Она думала о том, как он ошибался, считая Вернахтов чуть ли не поставщиками в дома терпимости, ведь она знала, как они добры и порядочны. До сих пор девушка всегда считала, что отец бывает прав — несправедлив, но прав по сути. Теперь же она усомнилась во многом из того, что он ей говорил.

Теперь Милочка Мэгги была уверена, что не может рассказать Пэту про жильца со второго этажа. Он бы никогда ей не поверил. Он бы придумал свою версию происшедшего, что-нибудь отвратительное, и свалил бы всю вину на бедную Милочку Мэгги.

Милочка Мэгги была слишком цельной натурой и отличалась слишком большим запасом жизненных сил, чтобы долго предаваться тягостным размышлениям. Устав сидеть дома и бояться парня со второго этажа, она снова стала выходить на улицу и перестала опасаться.

«Пусть люди думают что хотят, — решила она. — За мысли не арестуешь. И я могу повесить себе на спину табличку с надписью „Это мой маленький брат, а не сын“. Что до того хлыща сверху… пусть держится от меня подальше».

Молодой человек исчез из ее жизни. Съемщики задержали арендную плату, и Пэт пошел наверх разобраться.

— Раз ваша дочь не разрешает моему сыну выходить во двор, мы платить не будем, — заявил арендатор.

— Двор для тех, кто живет внизу, а у тех, кто наверху, есть крыша.

— Крыша слишком крутая. На ней невозможно сидеть.

— Платите за квартиру или съезжайте.

— Мы съедем.

— Вы не можете съехать, пока не заплатите.

— Остаться нельзя, съехать нельзя. Определитесь уже, — ухмыльнулся арендатор.

Жильцы разрубили гордиев узел, съехав без уплаты долга. Они наняли мороженщика, чтобы тот перевез их скарб на своей тележке. Милочка Мэгги послала мальчишку туда, где работал Пэт. Тот бегом примчался домой, сжимая метлу в руке.

Пэт принялся стаскивать с тележки зеркальный комод с мраморным верхом. По его прикидке, тот стоил примерно столько же, сколько жильцы ему задолжали. Арендатор позвал участкового полицейского. Тот рассудительно выслушал обе стороны, держа свою дубинку за спиной и помахивая ею у себя между ног. Когда Пэт со съемщиком изложили свои претензии, полицейский вынес вердикт. Вступление звучало так:

— Терпеть не могу домовладельцев.

Полицейский изложил свое мнение во всех подробностях. Он считал «чудным», что работник коммунальной службы мог иметь собственный дом. Он сослался на собственный опыт. Он служит вот уже двадцать лет, и жалованье у него неплохое, но даже он не может позволить себе купить дом. Тут что-то нечисто… Короче говоря, он рассудил в пользу арендатора.

Мороженщик тронулся с места — колокольчики зазвенели, а мебель на тележке принялась раскачиваться из стороны в сторону. Потрясая метлой, Пэт двинулся за ним. Он собирался проследить за тележкой до нового адреса, чтобы не оставить бывших жильцов в покое на их новой квартире.

— Запретите ему преследовать нашу мебель, — приказал полицейскому арендатор.

— Я знаю свои права, — заявил Пэт. — Я ничего не преследую. Я возвращаюсь на работу, а эта телега едет впереди меня.

Пэт шел дальше. Полицейский взялся рукой за подбородок и сжал его — в приступе задумчивости. Про человека, идущего на работу, в правилах и инструкциях ничего написано не было…

— Вы собираетесь что-нибудь делать? — поинтересовался арендатор.

Тележка вместе с Пэтом завернули за угол. Полицейский закрыл вопрос.

— Ничем помочь не могу. Он ушел с моего участка.