Милость Господня

Настоящие новости ему доставляет та же неутомимая Дарья Ануфриевна: город пуст, все попрятались по домам, на улицах только эти, чертяки, прогуливаются, как хозяева, зыркают по сторонам. Магазины закрыты, любые мероприятия запрещены. Немного народа скопилось лишь перед зданием мэрии: идет запись в территориальное ополчение, мэр обещал каждому добровольцу солидное денежное вознаграждение. Сам мэр, кстати, забился в свой особняк, возле которого непрерывно дежурит полиция.

Ночь приносит с собой кладбищенскую тишину, все вымирает, горят фонари, отбрасывая на пыль лохматые тени, нигде ни звука, ни шороха, редко-редко проползает полицейская машина с мигалкой. Однако наутро, уже к десяти часам, начинают циркулировать противоречивые слухи: якобы Дети Ясеня закрепились на другой стороне Малечи, ждут атаки чертяк, берега перекопаны… Нет, Дети уже переправились на эту сторону, чертяки в панике отступают, погиб капитан из штаба духовников, среди добровольцев множество жертв… Нет, чертяки держат крепкую оборону, все атаки отбиты, захвачен мост… Нет, с колокольни собора видно, что сражение пока идет вдоль реки… Нет, ни хрена оттуда не видно, весь обзор застилает фиолетовый дым…

К вечеру слухи все же обретают определенность. Никаких сомнений ни у кого больше нет: Дети Ясеня разгромлены, начисто, в беспорядке бегут, не помогли им ни колдовство, ни проклятия, ни зверь Йернод, ни железнолицый Вий, ни волки-оборотни, собранные в окрестных лесах. Бафомет развеял это все как мираж. Сама ведьма, которую называют Сестрой, захвачена в плен, ее везут в город, чтобы передать в руки властей. Неясно, что из этого правда, что домыслы. Отгородиться бы от всего: закрыть глаза, заткнуть уши, не видеть, не слышать, не знать – пусть мир провалится в тартарары… У Ивана голова – словно из ваты. Несколько раз через силу, взяв себя в руки, он пытается дозвониться до мэрии. Трубку в приемной у Хоря никто не берет, гудки равномерно проваливаются как в пропасть, которая не имеет дна. Можно было бы, конечно, дойти до муниципалитета, но он убежден, что даже если Хорь там, то все равно ничего не скажет… Наконец, уже поздно ночью, неутомимая Дарья Ануфриевна, вернувшаяся от соседей, шепотом сообщает ему, что пленную ведьму действительно привезли, в серебряных кандалах, ручных и ножных, поместили в тюрьму, отец Феогност лично опрыскал всю камеру святой водой. Охраняют ее сразу десять чертяк, не подступиться, говорят, что завтра сожгут на костре, пепел высыпят в реку, чтобы уже не могла возродиться.

– Как сожгут? – Ивана начинает бить дрожь.

– Ну… так говорят… – Дарья Ануфриевна сама в растерянности.

Ночью более ничего выяснить не удается, но утром, солнце еще только-только взошло, Иван, преодолевая оцепенение полусна, поднимается по ступенькам муниципалитета. Чертяки-охранники в этот раз пропуск не спрашивают, глядят сквозь него.

Запомнили, что ли?

Или Бафомет так распорядился насчет него?

Впрочем, неважно. Внутри муниципалитета сегодня необычная суета: двери всех кабинетов распахнуты, оттуда доносятся оклики, перебранка, треск механических клавиатур, по коридорам снуют озабоченные чиновники – каждый либо с папкой в руках, либо с какими-то на ходу читаемыми бумагами. Хорь тоже при деле, начальственным канцелярским голосом говорит в телефонную трубку:

– Все-таки не понимаю, Ваше Высокопреподобие, чего вы от меня хотите? – Интонация у него – скрипучий, как из пересохшего дерева, официоз. – Нет, я в это вмешиваться не буду. Решайте сами. Прошу прощения. Это вопросы Церкви, а не светских властей.

Трубка со звоном обрушивается на аппарат.

Хорь оборачивается к Ивану:

– Серьезная проблема у нашего архиепископа. Задумал он, видишь ли, торжественное богослужение провести. Так сказать, в честь нашей победы. Общегородской, так сказать, молебен. А то получается, что Церковь от всего этого в стороне. И вот ведь затык: а вдруг на молебен явится Бафомет. Представляешь? – Он хмыкает. – Верующие не поймут. – Театрально прижимает ладони к вискам. – Боже мой, еще этих всех заморочек мне не хватало… – И уже другим тоном, нетерпеливым: – Тебе чего? Тоже какие-нибудь проблемы? Сразу предупреждаю: свидание с ведьмой не разрешу. За мной сейчас и так смотрят со всех сторон.

– Что там за слухи насчет костра?

Иван бухает это без обиняков.

Хорь морщится:

– Уже потекла информация? Вот же сотруднички хреновы, языки без костей. Черт бы их всех побрал!.. Значит, так. Еще окончательно не решено. Это Фотий вчера на Синоде высказался: дескать, пора возрождать духовные традиции предков. Ведьму твою, скорее всего, заберут в Москву. Вероятно, будут готовить еще один громкий процесс. Перед Поместным Собором самое то. Ну а как это все провернуть – не спросят ни тебя, ни меня. У Фотия свои режиссеры и постановщики. – Он снова демонстративно прижимает ладони к вискам. – Фу-у-у… голова пухнет от дел. Слушай, давай выйдем, проветримся, на десять минут…