Милые чудовища

– Пишущие медиумы – самый безвредный вид медиумов, Порфирий Аверьянович, – откликнулся криптозоолог с другого конца комнаты. – До тех пор, конечно, пока не начинают издаваться.

Все обернулись к сэру Бенедикту и застали его в неожиданной позе: доктор забрался на стул и пытался снять со стены голову какой-то крупной кошки с зеленоватым мехом.

– Брут, чем, черт побери, вы заняты? – озвучил общую мысль пристав.

– Ищу клеймо таксидермиста.

– Оно на оборотной стороне, – ответил ему от двери женский голос.

Доктор даже не обернулся посмотреть, кому он принадлежал. А между тем в дверях комнаты появилась молодая девушка роковой наружности, обладавшая разительным сходством с фотокарточкой, обнаруженной в шкафчике пропавшего служащего зоосада. Судя по всему, это и была дочь хозяйки.

– Порфирий Бесогонов. – Пристав тут же распрямился, стукнул каблуками и протянул прелестнице руку. – Не женат.

– Акулина. – Девушка слегка пожала протянутую руку, но целовать свою не позволила, хотя полицейский тянулся и от предвкушения даже шевелил пшеничными усами.

В этот момент что-то упало, и все снова оглянулись на криптозоолога. Сэр Бенедикт сидел на стуле в обнимку с головой кошки, вид при этом у него был больной и испуганный.

– Моя арысь! Что вы устроили в чужом доме?! – совершенно справедливо возмутилась госпожа Выдра.

– Вам нехорошо? – с неподдельным участием кинулась к Бруту ее дочь.

Доктор отшатнулся от девушки, как иные отшатнулись бы от столь любимых им василисков. Лицо сэра Бенедикта сначала побледнело, потом позеленело – Лутфи даже испугался, что сейчас хозяина вывернет наизнанку.

На помощь пришел Бесогонов. Со словами: «Простите великодушно» – он мягко оттеснил барышню и буквально закрыл от нее криптозоолога.

– Но что случилось? – недоумевала девушка.

– Дух кошки, – невпопад вставила ее мать, закуривая длинную папиросу.

Во всей этой неразберихе испуганный ховала соскочил с плеча криптозоолога и запрыгал в неопределенном направлении. Лутфи, разрывавшийся между долгом помочь хозяину и попытками уследить за монстром, в конце концов решил, что раз Брут остался на попечении пристава и двух женщин, то животное – на его совести.

За неполный месяц, проведенный в услужении у доктора, молодой человек худо-бедно научился справляться с его чудовищами. Тут главное – следить за всеми конечностями и отверстиями, потому что никогда не знаешь, чем эти гады поцарапают, откуда плюнут – ну и вообще, как проявят свое крайнее нерасположение.

Лутфи вовремя выбежал в коридор, чтобы увидеть, как зверюга надкусывает чахнущий кактус в напольном горшке. Он ловко стянул с себя старенький пиджачишко, накинул его на многоглазую коалу, собрал края и в таком импровизированном мешке занес обратно в гостиную. Кактус, правда, успел изрядно пострадать, но кто заметит полусъеденное растение в этом умирающем доме?

В зале Бесогонов все еще отгонял барышню от зеленоватого сэра Бенедикта.

– Человеку же плохо! Почему вы не даете ему помочь?

– Милая Акулина… простите, как вас по батюшке?

– Никифоровна.

– Так вот, Акулина Никифоровна, доктору плохо именно из-за вашего присутствия.

– Я не доктор, – нашел в себе силы подать голос криптозоолог.

– Так что вы ему очень поможете, если отойдете в дальний конец комнаты.

– Но это смешно, – фыркнула девушка. – Вы просто морочите мне голову.

– Ай-ай, – пристав поцокал языком. – Грешно смеяться над человеческими слабостями. Брут, напомните мне, как называется эта ваша фобия?

– Нет у меня никакой фобии, – сдавленным голосом ответил сэр Бенедикт. Он был уже не так бледен и поднимался на ноги, приводя свою одежду в порядок.

– Ах да, гинофобия.

Девушка вряд ли поняла заумное слово, но, видя, что гостю становится лучше, так и осталась на другой стороне комнаты. Брут же, едва оправившись, надвинул на нос съехавшие оранжевые стекла очков и, кося одним глазом на барышню, стал вертеть чучело кошки в руках.

– Простите моего приятеля, он, как видите, все еще не в себе, – извинился пристав.

– Ошибаетесь, – откликнулся Брут. – Гораздо более в себе, чем все здесь собравшиеся.

– Главное, пусть не испортит чучело, за него сто рублей плачено, – деловитым тоном сказала хозяйка, поджигая новую папиросу. – Курите?

– Что вы – берегусь. Я еще не женат. Сто рублей, говорите? Значит, ваше заведение приносит доход?

– На жизнь хватает, – уклончиво ответила госпожа Выдра-Душеприказчикова. – Вы, случайно, не из налогового управления?

«Не только на жизнь», – отметил про себя Лутфи. Чтобы снять особняк в центре города, пусть даже и разваливающийся, малой деньгой не обойдешься. Да и шутка ли – купить чучело какой-то драной кошки за четыре его месячных оклада?

– Я вам уже сказал, что пришел по поводу Бредихина.

– Аристарх был у нас вчера, – признала Акулина.

– Вы не заметили ничего странного в его поведении?

– Нет, ничего. Он отсидел сеанс как обычно. Потом о чем-то переговорил с мамой и ушел.

– О чем вы говорили с Бредихиным, Авдотья Зосимовна?