Милые чудовища

– О чем можно говорить после спиритического сеанса? – Хозяйка выдохнула дым, сделала паузу, дабы нагнать побольше мистического, и приблизилась к приставу. – Конечно, о высоких материях.

– А подробнее? – не поддался Бесогонов.

– Да глаз он давно положил на Акулинку. Говорил что-то про серьезные намерения и отсрочку оплаты членских взносов. – Выдра фыркнула и стала задумчиво перебирать ветхие кружева на своем платье. Неожиданно, будто забывшись, она вытащила откуда-то колоду карт и снова спрятала в складках. – А вы, господин пристав, не хотите вступить?

Бесогонов на секунду опешил от наглости вопроса.

– Поверьте, мадам, полиция пока еще не в таком отчаянном положении.

– Они успели скатиться только до сотрудничества с криптозоологом, – вставил свои пять копеек Брут, которого перестало интересовать чучело дохлой кошки. Судя по всему, он уже успел удовлетворить свое нездоровое любопытство и теперь пристраивал мохнатую голову обратно на стену.

– А зря. – Шурша юбками, хозяйка обошла вокруг пристава, взяла со столика графин, понюхала – сморщилась. И тут же без раздумий опрокинула его себе на ладонь. Вылившуюся жидкость втерла в виски и за уши. По комнате распространился едкий запах коньяка. – Если Аристарх действительно покинул мир живых, то через два дня мы попробуем выйти с ним на контакт. Думаю, полиции было бы очень полезно побывать на этом сеансе.

Порфирий Аверьянович закашлялся, бросил взгляд на дочку хозяйки, но наткнулся на совершенно безмятежный взор.

– Боюсь, что полиция не может оперировать информацией, полученной от духов.

– Отчего же? – неподдельно удивился сэр Бенедикт. Он слез со стула и наконец встал рядом со следователем как подобает. – Мы обязательно будем с господином приставом. Надеюсь, вы не много возьмете с нас за этот сеанс? Должны же мы знать, на что подписываемся.

– Брут, вы сошли с ума, – прошипел полицейский. – Меня начальство со свету сживет.

Криптозоолог его проигнорировал.

– А теперь вынуждены откланяться. О нет, мисс, – увидев, что Акулина собирается двинуться в их сторону, доктор предусмотрительно поднял палец, – даже не думайте трогаться с места, мы сами найдем выход. Кусаев, ховала?

Лутфи с готовностью показал хозяину импровизированный кулек, из которого на них мигали двенадцать оранжевых глаз. Сэр Бенедикт кивнул и вышел в коридор.

– Брут, вы в своем уме? Какой, к чертовой бабушке, спиритический сеанс? Вы хотите выставить всю полицию в комичном свете? Газетчики порвут нас на лоскуты! – дал волю эмоциям пристав, когда они оказались на улице.

Криптозоолог невозмутимо вынул ховалу из пиджака Лута, что-то пошептал на ушко присмиревшему зверьку и снова водрузил его на свое плечо.

– Не хотите – не ходите. Дело добровольное.

Бесогонов собрался было возмущаться дальше, но, услышав, с какой легкостью отступился сэр Бенедикт, заподозрил неладное.

– Брут, признавайтесь, что такое вы там увидели? На кой черт вам вообще сдалась эта кошка?

– Поверьте мне, не стоит отказываться, когда вас приглашает столь экстравагантная особа.

– Я и забыл, что вы у нас большой специалист по дамам, – не упустил случая уколоть пристав. – Предупреждаю, доктор, не вздумайте снова скрывать факты от следствия.

– Идемте, – невозмутимо сказал сэр Бенедикт.

– Куда?

– Конечно, к таксидермисту.

– Брут, я, честное слово, когда-нибудь не выдержу и пристрелю вас из табельного оружия.

– Послушайте, я, конечно, понимаю, что вы больше смотрели на барышню, нежели по сторонам, но неужели вас нисколько не смутило, что в зоосаде сидит поддельная арысь-поле, а на стене у этих милых дам висит настоящая?

– О… – только и смог выдавить полицейский чиновник, прикидывая, какие горизонты для следствия открывало это сообщение.

Таксидермист, к которому привел своих спутников сэр Бенедикт, видимо, был чужд таким новомодным западным веяниям, как маркетинг и реклама, потому что над его замутненными временем и пылью окнами располагалась вывеска «Шушельник». Криптозоолог без тени сомнения толкнул дверь, в которую побоялся бы войти почти всякий порядочный горожанин, если, конечно, у него не было пистолета в кобуре. Такая устрашающе облезлая дверь могла вести только в сомнительный притон.

Впрочем, Лутфи и Бесогонов незамедлительно пожалели, что дверь вела не в притон. Внутри пахло мокрой шерстью и дохлыми мышами. Со всех стен и полок на посетителей таращились оскаленные морды и блестящие стеклянные глаза. Под потолком радостно летала счастливая моль, по благосклонности судьбы оказавшаяся в своем мольем раю. На треньканье входного колокольчика вышел ветхозаветный старик с растрепанной бородой, будто сшитой из чьей-то шкуры. У деда были поразительно длинные и красивые пальцы, которым позавидовал бы любой пианист.

– Шта, господин хороший, опять кака тварь твоими стараниями издохла? – без приветствия обратился он к Бруту, сразу давая понять, кто тут безусловный чемпион по части мизантропии и хамства.

– И вам не хворать, Антип Христофорыч, – бодро откликнулся криптозоолог. – Верите ли, вот всех людей не люблю, а вас обожаю за честность.