Милый друг (BEL AMI)

Having become all at once sensual beneath the kisses of this young fellow who had so warmed her blood, she showed an unskilled ardor and a serious application that made Du Roy laugh and think of old men trying to learn to read.	Поцелуи этого красавчика, воспламенившего ее кровь, пробудили в ней чувственность, но она обнимала его с какой-то неумелой страстностью, с таким сосредоточенным и серьезным видом, что этим только смешила Дю Руа, мысленно сравнивавшего ее с теми людьми, которые на старости лет берутся за букварь.
When she would have gripped him in her embrace, ardently gazing at him with the deep and terrible glance of certain aging women, splendid in their last loves, when she should have bitten him with silent and quivering mouth, crushing him beneath her warmth and weight, she would wriggle about like a girl, and lisp with the idea of being pleasant:	Ей бы надо было душить любовника в объятиях, не отводя от него пламенного, глубокого и страшного взгляда, каким смотрят иные, уже увядшие, но великолепные в своей последней любви женщины; ей бы надо было, впиваясь в него безмолвными дрожащими губами, прижимать его к своему тучному, жаркому, утомленному, но ненасытному телу, а вместо этого она вертелась, как девчонка, и сюсюкала, думая, очевидно, что это придает ей особую прелесть:
"Me love 'ou so, ducky, me love 'ou so.	- Я так люблю тебя, мой мальчик!
Have nice lovey-lovey with 'ittle wifey."	Приласкай понежней свою птичку!
He then would be seized with a wild desire to take his hat and rush out, slamming the door behind him.	В такие минуты ему безумно хотелось выругаться, схватить шляпу и, хлопнув дверью, уйти.
They had frequently met at the outset at the Rue de Constantinople; but Du Roy, who dreaded a meeting there with Madame de Marelle, now found a thousand pretexts for refusing such appointments.	Первое время они часто виделись на Константинопольской, но Дю Руа, опасаясь встречи с г-жой де Марель, изыскивал теперь всевозможные предлоги, чтобы уклоняться от этих свиданий.
He had then to call on her almost every day at her home, now to lunch, now to dinner.	Зато он должен был почти каждый день приходить к ней то обедать, то завтракать.
She squeezed his hand under the table, held out her mouth to him behind the doors.	Она жала ему под столом руку, подставляла за дверью губы.
But he, for his part, took pleasure above all in playing with Susan, who amused him with her whimsicalities.	А ему больше нравилось шутить с Сюзанной, оттого что с ней всегда было весело.
In her doll-like frame was lodged an active, arch, sly, and startling wit, always ready to show itself off.	Бойкое остроумие этой девушки с кукольной внешностью проявлялось неожиданно, жалило исподтишка и, подобно ярмарочной марионетке, в любую минуту готово было позабавить публику.
She joked at everything and everybody with biting readiness.	С убийственной меткостью вышучивала она всех и вся.
George stimulated her imagination, excited it to irony and they understood one another marvelously.	Жорж поощрял в ней любовь к злословию, подхлестывал ее иронию, и они с полуслова понимали друг друга.
She kept appealing to him every moment,	Она ежесекундно обращалась к нему: -
"I say, Pretty-boy.	"Послушайте, Милый друг!",
Come here, Pretty-boy."	"Подите сюда, Милый друг!"