Милый яд

– Значит, это правда. Ты знала.

– Да. – Она села рядом, сохраняя дистанцию, даже если это означало, что на нее обрушится еще больше дождя. – Я также сожалею, что не сказала тебе.

– Почему ты солгала?

– Потому что… Я не знаю. Ложь причиняет боль. Правда убивает, – она сжала свое бедро, используя мои собственные слова против меня. Поверить не могу, что она их запомнила.

– И все равно в итоге мне было больно, – по крайней мере, я мог это признать.

– Потому что ты узнал правду, – указала она. – Этому нет оправдания. Мы познакомились в День святого Валентина в восьмом классе. Я поднялась на крышу Сент-Пола, где нашла Келлана. Он был готов прыгнуть. Я крикнула ему, чтобы он остановился, и он остановился. Мы проговорили всю ночь. В итоге договорились проверять друг друга в один и тот же день и в одно и то же время каждый год, пока не закончим школу.

– Только раз в год?

– Это идея Келлана. Он хотел ограничить время, которое мы проводили вместе на публике. Думаю, не хотел, чтобы я вертелась с ним в школе, потому что к тому моменту он стал изгоем. Если бы я общалась с ним, то стала бы их следующей мишенью. И, будучи трусихой, я приняла его условия.

Думаю, я почувствовал облегчение. Дождь стекал по ее щеке, размывая веснушки. Или, может, это была слеза.

– Ты должна была прийти ко мне.

– Я думала, у меня все под контролем. На самом деле я солгала себе, что да. Думаю, в глубине души я знала, что это не так, но была слишком поглощена своими проблемами и слишком сомневалась, чтобы пойти на крайние меры и помочь Келлану. В конце концов, я попробовала. Я разговаривала с ним в школе, но он унизил меня перед другими учениками. Я пошла к директору и написала письмо, но что бы она ни сделала, это еще сильнее разозлило Келлана. Я написала ему, но он заблокировал мой номер. Я появилась перед твоим домом и ждала тебя несколько часов, но Келлан вызвал полицию, чтобы выгнать меня.

– Он не хотел, чтобы его спасали.

– Нет, не хотел. Но это не должно было меня останавливать. Я продолжала пытаться, даже после этого, но ничего не получалось. Я думаю… Я знаю, что пыталась. Старалась. Но еще знаю, что могла сделать гораздо больше. Я должна была разыскать тебя и рассказать. Заставить тебя, чтобы ты вынудил его обратиться за помощью. Может, разыскать Терри. Он груб по всем статьям, но я знаю, что он, по крайней мере, помог бы мне связаться с тобой. Было так много вариантов, а я сделала недостаточно. А потом я солгала тебе об этом, когда мы встретились, а у меня была возможность признаться.

– Чарли.

Она покачала головой.

– Подожди. Мне нужно это сказать, – она повернулась ко мне всем корпусом и протянула руку, коснувшись моей. – Мне жаль, Тейт. Тебе не нужно принимать мои извинения. Просто знай, что мне жаль. Что Келлан был мне дорог. Что его стоило спасти. Что я буду сожалеть о том, что не спасла его, всю оставшуюся жизнь.

Я выскользнул из-под ее руки.

– Я не знаю, что хуже: то, что ты знала и не спасла его, или то, что я жил с ним и не знал. В любом случае, Келлан ушел, – я усмехнулся. – Предвидение лучше, чем ретроспектива.

Мы погрузились в долгое молчание.

Она первой нарушила тишину.

– Лия винит себя в смерти наших родителей. По крайней мере, частично. Очевидно, это моя вина. Полностью. Но иногда я позволяю ей разделить вину, хотя знаю, что это неправильно, потому что взваливать это бремя на свои плечи утомительно.

– Тебе было тринадцать, – пробормотал я.

– Может быть. Но я все равно должна была быть умнее, – ее голос прозвучал так тихо, что под шорохом дождя был едва слышен шепот. – Ты – Лия в этой ситуации, Тейт. Я хотела обвинить тебя, чтобы почувствовать себя лучше, но правда в том, что ты не знал. Отец, которого никогда не было в твоей жизни, навязал тебе капризного подростка. Ты содержал его, приютил и делал все возможное, чтобы вырастить. У тебя была ответственная работа, необходимая для того, чтобы позволить тебе заботиться о Келлане.

Я вскочил, выбив головой у нее из рук зонтик. Он упал на землю в футе от нас. Никто из нас не пошевелился, чтобы подхватить его.

Я ткнул себя в грудь большим пальцем.

– А я знал, что он пристрастился к таблеткам, что он хотел увидеть своего отца, что он ненавидел ходить в школу.

Она поднялась, оказавшись прямо передо мной.

– Дай себе передышку.

– Именно это я и говорил себе, когда уставшим приходил домой каждый день, зная, что должен разобраться с Келланом, но откладывал все на следующий день, потому что не мог собраться с силами.

Она покачала головой и отступила на ступеньку выше, встав на уровне моих глаз.

– На самом деле я мог бы собраться с силами, – прорычал я, злясь на себя. – Я просто этого не делал.

– Ты заслуживаешь прощения.

– Что ж, буду ждать этого всю оставшуюся жизнь.

Еще одна слеза скатилась по ее щеке.

– Бедный Тейт, – повторила она мои слова в библиотеке, чем привлекла мое внимание к своим губам. – Ты делишь свое тело со своими демонами, и они голодны. Позволь мне покормить их.