Милый яд

– Я заметил, что ты кончила, и мне было на это наплевать. Ничего особенного. И не потому, что такое случается (а так оно и есть), а потому, что мое предложение о сексе без обязательств отменяется, потому что на тебе куртка моего покойного брата, к которой он был чрезвычайно и необоснованно привязан, а еще ты не рассказываешь, как она у тебя появилась, – я потрогал пальцем одну из цепочек. Ту, на которой находится амулет со средним пальцем. Очень в тему. – Притворись, что этого предложения не было вовсе.

Позади нее сигнал пешеходного перехода сменился на мигающую красную стрелку.

– Ты мудак.

– Хорошо об этом осведомлен.

Я смотрел на единственную связь, которая у меня была с моим младшим братом, и уничтожал наши отношения к чертовой матери. Я не тупица. Я знал, что здесь происходит. Чем больше разрушались отношения с Терри, тем больше я нуждался в Шарлотте. Я понимал это, но не мог остановиться. А еще, по-видимому, и пьяным, и трезвым не мог контролировать ту хрень, что вылетала у меня изо рта.

Увидев красную стрелку, Чарли дернулась к пешеходному переходу и вместо этого свернула на тротуар, нарочно шагая быстрее обычного. Я пошел следом, а Шарлотта поднялась по лестнице к метро, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Она повернула налево к ближайшему поезду, и я сомневался, что тот шел в нужном ей направлении.

Я изо всех сил старался не отставать от нее, пошатываясь и проклиная бармена за то, что он не остановил меня раньше. Я настолько владел собственной жизнью – настолько жестко, воинственно контролировал все, – что даже потеря контроля должна была осуществляться на моих условиях. Так, как я хотел, чтобы это произошло. В обстоятельствах, которые я создал. А Шарлотта Ричардс все это пустила под откос.

Она проскользнула в поезд, как только из него вышла волна людей. Я ускорил шаг, преследуя ее и борясь с начинающимся головокружением. Господи. Я исчерпал свою квоту по убогости на всю жизнь, и хотелось бы мне проиграть заново последние двадцать минут.

Я добрался до двойных дверей как раз в тот момент, когда они закрылись. Мои ладони опустились на окна по обе стороны от Чарли. Мы уставились друг на друга через стекло. Одна секунда растянулась на десять. Чарли отвернулась первой, разрывая зрительную связь.

Над головой громкоговорители предупредили о необходимости покинуть желтую зону. Я отшатнулся назад. Металлическая машина начала двигаться.

А потом Шарлотта Ричардс исчезла.

Глава сорок

= Шарлотта =

Если я была отшельницей без социальной жизни, то Лия Ричардс была кукольным набором, который состоял из трех моделей, и только из трех – работа, сон и вязание. За последним занятием я ее, сидящей на диване, и застала, когда вернулась вечером после непонятного цирка, устроенного Тейтом.

Перестань о нем думать. Перестань беспокоиться, благополучно ли он добрался домой. Он не твой, чтобы ты о нем заботилась.

Я вздохнула, заметив, что Лия оторвалась от спиц, чтобы процитировать строчку из «Няни»,[22] которую к этому моменту выучила наизусть. За мной захлопнулась дверь, возвещая о моем присутствии.

И тишина.

Я не знала, чего ждала. Чтобы мы снова стали близки? Чтобы она приняла мои извинения? Чтобы признала мое присутствие? Честно говоря, я бы выбрала любое из трех.

К сожалению, я ничего не получила.

Телевизор на заднем плане заглушал стук вязальных спиц Лии. Она нахмурилась, глядя на незавершенную работу у себя на коленях. Петли «рыбацкая сетка» были в лучшем случае неровными, а рисунок почти неразборчивым.

– Ох, мне нравится, когда Максвелл откладывает встречу с Си Си из-за удаления миндалин Фрэн, – она закончила ряд и перешла к следующему. – Так романтично.

Стоя на пороге, я перевела взгляд на экран, где, конечно же, через несколько секунд Максвелл отложил встречу Си Си из-за удаления миндалин Фрэн.

И да, это было романтично.

И да, Лия слишком часто смотрит телевизор, если запомнила сериал девяносто третьего года примерно из ста пятидесяти серий.

Ты могла заняться собственной романтикой, Лия. На самом деле, возможно, твой возлюбленный живет дальше по коридору.

Но я этого не сказала. Я больше никогда не высказывала своего мнения в присутствии Лии.

Ни разу с той ночи, когда она в последний раз бросила мне пенни.

Я еще не отошла от двери, когда Лия решила меня шокировать:

– Где ты была сегодня вечером?

Я показала на себя.

– Я?

– Нет, некто рядом с тобой.

Хотя я знала, что там никого нет, взглянула налево, чтобы в этом убедиться. Настолько невероятным мне показалось то, что моя сестра проявила хоть какой-то интерес к моей жизни.

Мое сердце пустилось галопом, набирая скорость с каждой секундой. Я натянуто улыбнулась и попыталась изобразить невозмутимость.

– Я поздно вышла с работы, прогулялась и прошла мимо бара.

– Ты пила?

– Нет.

– Хм, – она вернулась к вязанию, закончив разговор.