Милый яд

– Это было его предсмертное желание, Тейт.

Машина, встречай краш-тест.

Должно быть, я отшатнулся, потому что Чарли в мгновение ока переступила порог, захлопнула дверь и заперла ее. Я не сводил глаз с этой штуковины в ее крошечном кулачке. Она отдернула письмо, когда я потянулся за ним.

Я посмотрел на него. Потом на нее. Потом снова на него.

– Вот что я тебе скажу, – начал я, как подлый продавец подержанных автомобилей, собирающийся предложить ей сделку всей жизни. – Давай пойдем на небольшой компромисс. Я отдам тебе рукопись, если ты отдашь мне письмо.

– Нет.

Я приподнял бровь.

– Нет?

Сейчас совсем не время осознавать, что ты никогда не слышал этого слова от женщины, придурок.

– Нет, – у нее был стальной голос и выдержка под стать ему. – Вот как мы поступим. Ты отдашь мне рукопись, потому что этого хотел Келлан. А я не отдам тебе письмо, потому что Келлан бы этого не хотел.

Она произнесла это так, как будто у нее было какое-то право собственности на Кела, чего не было у меня. Меня это задело, и я вознамерился яростно защищать свою собственность. Возможно, дело в банальном упрямстве. Я не просто отказывался передать власть Чарли. Я отказывался от власти над своим братом.

– Немного смело делать заявления о том, чего бы хотел Келлан, – сильные слова, учитывая, что моя решимость таяла с каждой секундой. Нить за гребаной нитью. – Для того, кто был ему просто «другом», ты, похоже, знаешь о нем много такого, чего не знает родная семья.

Я сам себя подставил. Почувствовал это, как только произнес эти слова. Семья Келлана ничего о нем не знала, потому что мы были ужасной семьей. Пойманные в ловушку наших собственных эгоцентричных желаний. Мы даже не могли выкроить для него время. На самом деле, это скорее относилось к Терри и мне, чем к Келу и Чарли.

Я знал, почему так сказал. Я ненавидел себя за то, что не мог отпустить ситуацию. Потому что сколько бы я ни утверждал, что мне на нее наплевать, для меня было важно, кем Шарлотта Ричардс являлась для Кела. Чарли могла принять мое предложение и смириться с ним, но у нее хватило порядочности этого не делать. Вместо этого она достала из конверта письмо. Я замер, не двигаясь и наблюдая за ней, когда она осторожно развернула письмо и поднесла к моему лицу. Она растопырила пальцы так, что они закрывали большую часть строчек. Чарли хотела, чтобы я видел как можно меньше. Сообщение получено.

Я прочитал те фрагменты, которые мне удалось.

Моя милый Яд, я кое-что оставил тебе.

Я не смог закончить книгу.

Передаю эстафету тебе.

Предлагаю тебе закончить ее…

Она не лгала. Келлан называл ее своим Ядом. Хотел, чтобы книга была у нее. Может, он даже написал для нее. О ней.

Тишина разрасталась, заполняя пустые щели моего дома еще большей пустотой. Мне нечего было сказать. К концу ночи Чарли завладеет единственным, что у меня осталось от Кела.

Чарли положила кулак на талию, другой рукой продолжая сжимать письмо.

– Пока ты снова не сказал «нет», подумай вот о чем. У каждой истории есть две стороны, а Келлан рассказывал, что ты его не поддерживал, всегда был занят и не хотел дать то, чего он желал.

– Он желал жить с наркоманом, которому не было никакого дела до воспитания подростка, – вскипел я. Не говоря уже о том, что у меня вообще-то и выбора не было. Как только Терри оставил Кела на пороге моего дома, едва взглянув на ребенка, я понял, что у парня оставался выбор: я или улицы, а я не настолько мудак, чтобы позволить Келу постоять за себя.

– Я не утверждаю, что у тебя не было веских причин, – Чарли подалась вперед, пальцы ее ног коснулись моих. Впервые я стоял к ней так близко, не желая прикасаться. – Я говорю, что у Келлана были желания, и потребности, и вожделения, и ты сказал им «нет». Теперь у тебя появилась возможность исполнить его желание. Он хочет, чтобы я закончила эту книгу, и я это сделаю. Если ты не дашь мне «Милый Яд», то пойдешь против его желаний, – она положила мне на грудь руку. Ту окровавленную. Мое сердце угрожало разбиться о ее ладонь, так оно колотилось. – На этот раз встань на сторону Келлана, Тейт.

Я знал, чем закончится эта ночь. Она заберет рукопись, а я останусь с пустым домом и еще более пустым сердцем. Мое молчание только оттягивало неизбежное.

Чарли опустила руку. Отступила назад. В ней вспыхнула искра, как будто я ее чем-то разочаровал.

– Это касается Келлана, а не тебя.

Я сунул кулаки в карманы, чтобы не поддаться искушению сделать какую-нибудь глупость – например, схватить письмо и помчаться с ним к канадской границе.

– Она в моем сейфе в шкафу. 02–28.

– День рождения Келлана.

Я не ответил. Просто отодвинулся в сторону.

Чарли поднялась по лестнице, стараясь ступать как можно тише. Что-то в ее движениях подсказало, что она привыкла быть невидимой, и это меня разочаровало.

Когда Чарли вернулась, в ее руках был толстый сверток, который она несла так, будто это был один из моих новорожденных.

Она встала на ступеньку моего крыльца.