Мимикрия (СИ)

— Мы так вас ждали! — прощебетал домовик, прижимаясь к Поттеру, Гарри мягко обнял его в ответ. — Хозяин так переживал!

— Хуки, — строго прервал его Малфой.

Эльф тут же замолк, отлип от улыбающегося Поттера и виновато опустил уши.

— Я принесу ужин для Хозяина и его дорогого гостя, — сказал он и, щелкнув пальцами, исчез со стола. Драко опустил взгляд на бумаги, чувствуя лёгкое смущение.

Гарри ничего не сказал. А уже через пару минут Малфой отложил документы, потому что на столе появились сочная индейка, его любимый салат и бутылка эльфийского вина, принесённая Хуки из подвала.

— Пусть и с опозданием, — Гарри поднял наполненный бокал над столом, — но нам есть, что отметить, — добродушно сказал он, сталкивая свой бокал с бокалом Драко. — За удачную добычу четвёртого крестража.

Гарри был хорошим собеседником, когда не смущал Драко и не нападал на него своими нетактичными прикосновениями. Поттер говорил легко и складно, задавал вопросы, шутил — даже несмотря на все трудности, которые ему приходилось преодолевать, он всё ещё сохранял чувство юмора. Малфой, в основном, молчал, внимательно слушая длинный рассказ Гарри о том, как тот провёл последние несколько дней. Действительно ничего весёлого: Поттер мало спал, почти ничего не ел, трижды укрывался от Пожирателей и выпил какое-то гигантское количество оборотного зелья, что, кстати говоря, довольно опасно. Драко, в свою очередь, поделился тем, что Волан-де-Морт настроен решительно, а Селвин ничего не подозревает.

— Ты сражался очень смело, — сказал Гарри, когда они переместились со второй бутылкой вина на диван у камина. Поттер разлил красный напиток по бокалам и протянул один Малфою.

— Благодарю, — кратко ответил он, забирая бокал и делая глоток. Голова начинала немного кружиться: Драко даже не заметил, как они закончили с первой бутылкой. — Ты тоже ничего.

Гарри слабо улыбнулся, безмятежно глядя на камин. Его мышцы лица расслабились, а рыжий огонь играючи плескался в линзах очков. Драко обратил внимание на пробивающуюся щетину на скулах и подбородке. Даже уставшим Поттер выглядел по-особенному: хоть прямо сейчас делай колдографию и отправляй на первую полосу Пророка. Только, наверное, Волан-де-Морту это не понравится.

— Я не горжусь, — сказал Драко, делая смелый глоток вина. Этот ответ держался в его голове несколько долгих недель. Гарри с должным непониманием наклонил голову набок, глядя на него. — Ты спрашивал меня, горжусь ли я тем, что по праву рождения оказался в Семёрке. Я не горжусь, — Драко вздохнул и отвернулся к камину, не выдерживая прямого взгляда. — Раньше гордился. Как только получил метку. Думал, смогу показать, что из себя представляю, вернуть имя отцу, спасти семью, — он поджал губы: говорил ли в нём алкоголь или общая усталость, но почему-то это было важно произнести именно сейчас. — Теперь я понимаю, что ошибался. Я сделал неправильный выбор.

— Ты выбрал свою семью, это не может быть неправильно, — тихо ответил Гарри, и Драко печально улыбнулся.

— Какой в этом толк, если они всё равно мертвы, а я служу Тёмному Лорду?

Поттер неуверенно пожал плечами и, потянувшись за бутылкой к столу, обновил бокалы.

— Мне жаль твою семью, — произнёс он.

— Ты ненавидел моего отца.

— Было время, я и тебя ненавидел.

— А теперь?

Гарри внимательно посмотрел на Малфоя. Драко, кажется, и так знал ответ на этот вопрос, потому что нельзя так удачно маскировать ненависть. Сильные чувства очень сложно спрятать — практически невозможно.

— Теперь — нет. Прости, Драко, но ты — просто ужасный Пожиратель смерти.

Драко приглушённо рассмеялся, заражаясь глупой улыбкой Поттера. Алкоголь туманил разум, и Большой зал Малфой-мэнора расплывался в его глазах. Гарри нахмурился, разглядывая бутылку.

— Это не эльфийское вино, — сказал он. — Кажется, это портвейн.

Это разумное объяснение того, почему Драко начал теряться в звуках. Он не так часто пил, а тут они вдвоём с Поттером уговорили целую бутылку тринадцатиградусного эльфийского вина, а теперь догонялись отцовским портвейном, в котором, как думается Малфою, не меньше двадцати градусов.

— Хуки опять всё напутал, — устало сказал Драко. Гарри повернулся к нему.

— Ничего, портвейн тоже весьма хорош.

Конечно, ведь Люциус очень гордился своей коллекцией. Малфой бросил взгляд на портрет отца, спрятанный в противоположном углу зала за тёмными тенями. Люциус сердито глядел на сына, явно недовольный тем, что сейчас тот сидит на диване — мало того, поджав под себя ноги, что совершенно не соотносилось с малфоевскими аристократическими обычаями, так ещё и собеседником Малфоя-младшего выступал не кто иной как сам Гарри Поттер: смертельный враг и главная причина смерти Люциуса.

— Ты правда считаешь меня обаятельным? — вдруг спросил Драко, сам не ожидая от себя подобного вопроса. Гарри свёл брови, хмуро глядя на него, и Малфой понял, что этого говорить не стоило.

— С чего ты взял?

Обидно. Драко мотнул головой, горестно усмехаясь пустым мыслям, и поморщился.