Миниатюрист

Нелла замечает устремленный на нее взгляд Йоханнеса.

– Пол в передней как настоящий, – указывает она на черно-белые плиты под ногами и осторожно касается пальцем миниатюрных квадратиков.

– Итальянский мрамор!

– Мне не нравится, – объявляет Марин. – И Резеки – тоже.

– Что взять с суки? – огрызается Йоханнес.

Марин вспыхивает и стремительно выходит из дому, хлопнув дверью.

– Куда она? – испуганно спрашивает Корнелия.

Они с Отто смотрят в окно вслед удаляющейся хозяйке.

– Я думал, будет приятный сюрприз!

– Но, господин, – вопрошает Нелла, – что мне с ним делать?

Йоханнес смотрит на нее несколько озадаченно, теребит пальцами бархат, а потом задергивает занавески.

– Что-нибудь придумаешь.

Йоханнес исчезает в кабинете и щелкает замком. Отто и Корнелия поспешно спускаются на кухню. Оставшись в одиночестве, если не считать поскуливающей Резеки, Нелла рассматривает подарок. На сердце тяжело. Кому его показывать? Кто сядет на игрушечные стулья, попробует восковую еду? У нее нет в этом городе ни друзей, ни родственников, которые пришли бы и восхитились. Это памятник ее беспомощности, ее подавленной женственности. «Твой дом», – сказал ей муж, но кто может жить в девяти крохотных комнатах с отрезанными стенами? Что он за мужчина, если покупает жене такой подарок!

– Никакое обучение мне не требуется, – произносит она вслух.

Резеки взвизгивает.

– Не бойся, это просто игрушка.

Может, пустить материю на шляпу?

Нелла отдергивает занавески.

При взгляде на обнажившееся нутро дома становится не по себе. Пустые комнаты взирают на нее, точно глаза. С черной кухни доносятся голоса – взволнованная болтовня Корнелии и спокойные ответы Отто. Нелла снова опасливо кладет руку на дерево. Твердое, словно шлифованный камень, оно, в отличие от бархата, холодит ладонь.

Марин ушла, те двое – на кухне. Надо принести Пибо и дать ему полетать. Йоханнес не заметит, и до чего приятно будет смотреть, как порхает Пибчик… Но когда она поворачивается к парадной лестнице, мысли снова возвращаются к комнате Марин. Забудь про этот оскорбительный подарок, кукольный дом, уговаривает себя Нелла, задергивая горчичные занавески. Ты можешь ходить здесь, куда пожелаешь.

С колотящимся сердцем и совершенно забыв о Пибо, она поднимается наверх. Однако храбрость уже ее покидает. Что, если меня застукают?.. Шурша юбками, Нелла торопливо проходит по коридору, толкает тяжелую дверь и как вкопанная замирает на пороге. Неописуемое зрелище заставляет забыть о всякой осторожности.

Запретная территория

Нелла не верит своим глазам. Маленькая комната-келья своим содержимым могла бы заполнить целый монастырь. Как неохотно, должно быть, переселилась Марин из старых покоев в эту обставленную со странной фантазией каморку.

С потолка треугольным флажком свисает змеиная кожа, сухая, точно бумага. Нелла проводит пальцами по экзотическим перьям всевозможных расцветок и форм. Невольно высматривая зеленые и ничего не обнаружив, она облегченно вздыхает. К стене приколота огромная, больше ладони, небесно-голубая с черными завитками бабочка. Комната полна запахов. Сильнее всего чувствуется мускатный орех, к нему примешиваются сандал, гвоздика и перец. Кажется, даже стены пропитаны ароматами приключений и жарких стран. На простых деревянных полках – черепа неведомых животных, длинные челюсти, крепкие острые зубы; жуки, блестящие, словно кофейные зерна, переливающиеся радугой, черные с красноватым отливом… Перевернутый панцирь черепахи тихо покачивается от прикосновения Неллы. Повсюду сухие растения, ягоды, стручки, семена – именно они источают одурманивающие запахи. Это не Амстердам, хотя в комнате и чувствуется здешняя жажда накопительства; это – втиснутые в четыре стены бесконечные просторы Республики.

Вот огромная карта Африканского континента. В центре западного побережья кружком обведен Порто-Ново. Сверху аккуратной рукой написано: «климат? пища? религия?» Дальше – Ост-Индия с крестиками и стрелками, которые указывают на происхождение флоры и фауны в комнате золовки. Молуккские острова 1676, Батавия 1679, Ява 1682 – путешествия, в которых Марин, конечно же, лично не участвовала.

На столе у окна открытая тетрадь с подробным перечнем всей этой экзотики. Пишет Марин охотнее, чем говорит. Нелла узнает почерк – именно ее рукой было подписано письмо, которое получила мать. Она снова ощущает волнение преступницы – отчаянное желание разузнать побольше и страх перед ловушкой, в которую сама себя загнала. В этом доме я хозяйка не больше, чем малышка Арабелла в Ассенделфте!

На полке странный светильник с крыльями птицы и женской головой и грудью; Нелла дотрагивается до прохладного тяжелого металла. Рядом – стопка книг, страницы которых издают земляной запах сырости и свиной кожи. Распираемая любопытством, Нелла берет верхнюю, совершенно не думая о том, что ее могут поймать.