Минос, царь Крита (СИ)

Зевс едва заметно болезненно поморщился. Я то знал, что он не был уверен, но подозревал, что маленький, сухой и скрытный, словно ядовитый паук, Минос не мог быть порождением его чресл. Моя жена резко повернулась к богиням судьбы, раздраженно откинула тяжелое покрывало, мешавшее ей, зашипела, укоряя старух за несдержанность.

— Ибо я, ваш анакт, памятуя о заслугах его… — невозмутимо продолжал мой младший брат.

— О неслыханной дерзости, приведшей к гибели царства, — шепнул под нос, но так, чтобы Зевс его услышал Посейдон, упрямо топорща иссиня-черную, курчавую бороду. Метнул исполненный ненависти взгляд на Миноса, но тот не только без страха вынес грозный взор сине-зеленых глаз, но даже улыбнулся и слегка кивнул, как бы говоря: "Твоя ненависть, о, Энносигей, делает мне честь!" Мой брат яростно раздул ноздри широкого, короткого носа и раздраженно пристукнул своим золотым трезубцем. Зевс продолжал, как ни в чем ни бывало:

— …пожелал приобщить Миноса к олимпийским богам и даровать ему бессмертие. Но Мойры возмутились, говоря, что не пристало нарушать законы, установленные раз и навсегда для всех смертных. И, хоть я и решил, что не буду полагаться на разумение богов в этом вопросе, но ведаю, что Посейдон и Аид, и сестра моя, Деметра, благая Персефона и супруга Посейдона Амфитрита, Гермес и Геката согласны с дочерьми Эреба. А мои помыслы разделяют жена моя, венценосная Гера, влюбленная в солнечный свет Афродита, с искусным своим супругом Гефестом, неистовый Арес, и дочь моя, мудрая Афина, дети Латоны Аполлон…

Я невольно горько усмехнулся. Аполлон сам признался мне, что полагает меня правым в этом споре, но, страшась за судьбу Асклепия, своего любимого сына, не смеет перечить Зевсу.

— … и Артемида, и кроткая Гестия. Споры меж нами могли породить вражду средь Олимпийских богов. И Аид, не желая раздора, предложил спросить самого Миноса, чтобы он избрал свою участь.

Минос украдкой бросил взгляд на меня, потом посмотрел на Зевса. Сравнивал. О да, я выгляжу на фоне моих могучих и красивых младших братьев слишком непритязательно. Малорослый, тщедушный, длинноносый, с выпирающими обезьяньим ртом, подчеркнутым глубокими складками. Я никогда не пытался соперничать со своими братьями, стараясь напротив, выглядеть как можно проще. И на Миноса моя непритязательная черная туника, едва украшенная серебряной вышивкой, узкий серебряный венец и тонкий двузубец произвели приятное впечатление. "С виду — скромен. Однако, вышивка, венец и посох — из драгоценного серебра и много дороже трезубца Посейдона. Он не таков, каким кажется с первого взгляда, владыка богатейшего и обширнейшего в мире царства", — подытожил Минос. И мне был по душе этот вывод.

Зевс тем временем продолжал:

— Я нашел это решение мудрым.

Ядовитая усмешка пробежала по тонким губам темноликой Гекаты, восседавшей рядом со мной. Сегодня она явилась на Олимп приняв облик обычной женщины, маленькой, сухой и седовласой, удивительно похожей на мать Миноса, богоравную Европу. Она, в отличие от меня, ни на миг не сомневалась, что владыка Крита пожелает сойти в мои владения. Кстати, судя по тому, как нервно перебирал тонкими пальцами музыканта длинное ожерелье Аполлон, и какие недобрые взгляды метал он в мою сторону из-под нависших, тяжелых век и поджимал пухлые губы, он тоже знал исход сегодняшней моей схватки с Зевсом. Провидцы… Но я не верю их предчувствиям, доколе не получу желаемого. Мне ли, давно ведущему дружбу с Мойрами, не знать, сколь иной раз бывают непредсказуемы судьбы богов и смертных? Я подожду торжествовать.

Анакт богов тем временем обратил к Миносу милостивый взор, неспешно и значительно изрек:

— Итак, мой сын, прежде чем выбрать свой жребий, ты увидишь, что ждёт тебя в царстве Аида, — он бросил на меня короткий взгляд. Я, подтверждая, спокойно склонил голову, — а потом, не страшась никого и ничего, ответишь богам. Что по сердцу тебе: разделить ли общую участь смертных, или продолжить служить мне, войдя в сонм олимпийских богов?

Минос молча поклонился.

— Полагаю, Острова Блаженных его не ждут, — злобно буркнул Посейдон, устремляя яростный взгляд на Зевса, — А богоборцев карают в Тартаре! Мне известна твоя игра, о, мой царственный брат! Только глупец может надеяться, что, узрев мрачные недра царства Аида, смертный захочет присоединиться к бесплотным теням!

Зевс перекатил желваки на скулах, и в его черной бороде заиграли золотистые блики. Глаза потемнели, словно небо перед грозой. Но его божественная супруга положила белоснежную узкую ладонь на колено мужа и что-то сказала вполголоса. Зевс тотчас же улыбнулся и глянул на старшего брата уже более мягко.