Минос, царь Крита (СИ)

А еще он четко видел дорогу, ведущую к берегам Стикса. И был готов отважно ступить на нее и смело встретить свою судьбу. "Ему даже провожатый не нужен, чтобы прийти в Аид, а Зевс хочет приковать его к своему золотому трону!!!" — с горечью подумал я. Но Гермес уже появился, и Минос почтительно приветствовал легконогого вестника богов.

— Я готов следовать за тобой, о, Психопомп, — голос его был слегка хрипловат, но смуглое лицо бесстрастно и невозмутимо. Хотя Гермесу тоже дано читать в людских помыслах, и он, судя по грустной улыбке, тоже ощутил страх Миноса перед небытием.

Сын Европы было направился к тропе, ведущей к Этне — там, где находился ближайший к Камику вход в Аид.

— О, Минос, анат Крита! — рассмеялся Гермес, — Я верю — в царство мертвых тебе не нужно провожатого. Но наш путь лежит на Олимп. Ибо властитель над всеми богами, Зевс, пожелал видеть тебя.

— Видеть? — Минос вцепился в эту весть, словно голодный пес в кусок мяса, — Зачем?

Будь его радость и надежда пламенем, они опалили бы меня. Гермес понимающе кивнул:

— О, мудрый и прозорливый. Я вижу, твое сердце наполнилось радостными надеждами. И не зря. Немало потрудившись на благо своего отца, ты можешь рассчитывать на награду. Хотя… он даровал бы тебе бессмертие, но меж богов разгорелись споры — можно ли нарушать общий для смертных закон, повелевающий людям сходить к Аиду в его владения? И, дабы не сеять раздор меж богов, Аид предложил показать тебе, что тебя ждет в его владениях, а потом узнать твою волю!

"Мою волю?! — подумал Минос, но вслух не сказал, — Да кто же, имея возможность жить и видеть солнце, откажется от нее?"

— Так следуй за мной, Минос, сын Европы! — торжественно возгласил Гермес.

* * *

Время, за которое легконогий вестник богов и его злосчастный спутник пронеслись над виноцветным морем и землями, было коротко. Солнце, клонившееся к закату, еще не успело опуститься на землю, а они достигли Олимпа. И все же этот срок показался мне, привыкшему к вечности, неизмеримо долгим и тягостным.

Вот царь Крита издали разглядел прекрасный, теплый свет на вершине горы, потом — сам Теополис, город богов. Акрополь, лишенный стен. Гермес замедлил полет и, оглянувшись, произнес:

— Вот он, Теополис Олимпийский — прекраснейший из городов Ойкумены! Смотри, Минос, видел ли ты зрелище более величественное, чем это?

Странное это ощущение — смотреть глазами новичка на то, к чему привык.

Великолепие Олимпа поразило Миноса. Да и было чему удивляться. Сейчас, глядя на наш город со стороны, я невольно отмечал его безупречную гармонию. В центре возвышался белый дворец, построенный наподобие ахейских: небольшой портик, мегарон, боковые пристройки, первый этаж возведен из белоснежного мрамора, второй украшен золотистой плинфой с тиснеными изображениями орлов и павлинов. Не требовалось особой сметливости, чтобы угадать, кому он принадлежит. "Великолепно! — услышал я восхищенные помыслы Миноса, и тут же — горьковато-насмешливое, — Хотя и чересчур напыщенно".

Гермес кивнул на чертог, стоявший прямо напротив дома Зевса.

— Посейдоней.

Он больше напоминал критские дворцы, строившиеся в течение многих лет и без особого строгого плана. Словно коралл, что нарастает хаотично, и в то же время не теряет своей прелести. Впрочем, и тут была излишняя, на мой взгляд, роскошь. Один плотно усаженный жемчугом золотой трезубец на крыше и украшенные кораллами стены чего стоили.

— Что же дворец Сотрясателя земли так мал? — спросил Минос не без иронии.

— Посейдон и Амфитрита редко живут здесь, их подводный дом куда больше и богаче. — Гермес уловил насмешку, но предпочел пропустить ее мимо ушей.

"Коли дано мне остаться на Олимпе, то придется жить бок о бок с могущественными богами…" — подумал Минос, и особой радости я в его помыслах не услышал. Скорее — всколыхнулась желчная горечь, и враз, хоть и смутно, припомнилась тяжесть зевсова ярма.

— А вон жилище щедрой Деметры.

Царь Крита не сразу разглядел в глубине ухоженного сада дом из массивных плит желтого песчаника. И подивился необычности и явному удобству покоев. Потом Гермес показал ему простую, скромную обитель Афины — то же ахейское жилище, что у Зевса, но лишенное каких либо излишеств. Все просто, чисто и удобно. И потому — красиво в своем аскетизме. У Кикнейона, Лебединого дома, как называл свое жилище Аполлон, Минос даже остановился, в восхищении разглядывая изысканный, не похожий ни на что ранее виденное им, дворец.

— Он словно соткан из пронизанного солнечными лучами утреннего тумана! — наконец выдохнул Критянин. — Правда ли он существует, или растает, подобно сну?

Да, точнее не скажешь. Именно сон. Ажурный портик, словно переплетение бесчисленных растений, и стены мегарона — тоже все покрытые изысканной, хрупкой резьбой. Тронь этот дворец пальцем, и, кажется, он исчезнет, как видение.