Минус четыре по Цельсию (СИ)

«Просто с тобой светло и тепло», - чуть было не брякаю я, но вовремя сдерживаюсь.

Нельзя ломать жизнь другим. Особенно если они твои друзья. Особенно если… Если ты сам уже все для себя решил и определился… Взрослеть… Взрослеть, Ланской. Сколько уже можно…

Обнимаю Таню за плечи, и она тут же, теплым рыжим облачком уютно прижимается ко мне. Зарываюсь лицом в ее пламенеющую гриву и вдыхаю ее запах.

Неужели я все-таки тогда поспешил?..

Господи, укрепи, не дай мне усомниться…

 

Яшимо ошибся почти в самом конце программы. Оставив аксель на вторую половину, и надеясь подзаработать на этом нужных десятых, Яшка не учел собственной усталости. Наверное, ему бы стоило рисковать, и ставить в программу третий четверной прыжок, а триксель заменить дупелем. Но тренеры решили иначе.

Красивый вход, эффектный взлет… И ошибка на группировке, утягивающая его в недокрут, в приземление на зубец и в совершенно безнадежное падение. Дупель с галками и дедакшн. Фактически, без элемента. А это значит…

А это значит, что Женька Семенов, сам того не ожидая, совершает эффектный кульбит с третьего места на первое, походу еще и выигрывая у меня тысячу долларов ставки. Кривящийся же от боли Яшка, его хмурый тренер и вся японская команда теряют такое нужное им очко, оказываясь на втором месте по результату произвольной программы и имея, по окончании мужского первенства, одинаковые с американцами и нами баллы. Интересная картина. У трех команд-лидеров сейчас по сорок четыре очка.

Но только у нас есть балеринка…

Получасовой перерыв между мужским и женским стартом пересиживаю на трибунах. Принципиально не спускаюсь вниз, чтобы не оказаться вместе со всеми. Пускай сначала малая откатает. Там разберемся. Тем более, что Андрей с Женькой тоже там, и ни с одним, ни с другим мне вообще общаться не хочется. Потому что… Вот ведь случай, мать его… Я старше, опытней и сильнее каждого из них. Но свой олимпийский старт у этих двоих уже был. И какой старт – откровенно золотом поблескивает. А я… Сижу на трибуне. Смотрю… Где же справедливость-то в этом мире?..

Интересно, что бы сказал на это Леша Жигудин, мой внештатный психотерапевт… Или провокатор-альтруист Макс Таранов… Или Татьяна Вячеславовна Тихонова, всеобщая наша мама и бабушка фигурного катания?.. «Не время ныть, вытри сопли, твой старт самый важный, соберись и давай…» Где-то так… А что они еще могут? Все равно, то, что я, может быть, и хотел бы сейчас услышать, никто из них сказать мне не способен…

- Скучаешь?

Она подходит бесшумно, и я вздрагиваю от звука ее голоса.

- Можно? – она кивает на пустое сидение около меня.

- Конечно, что за вопрос?..

Нинель подворачивает полы пальто и усаживается рядом. Потом, неожиданно, обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Чувствую, как ее щека касается моей макушки. Деревенею от неожиданности…

- Ма, ты что?.. – шепчу испуганно.

- Ничего…

Она также порывисто отстраняется, одергивает воротник и поправляет свои шикарные белокурые локоны.

- Ничего, - повторяет она. – Просто там в раздевалке, все суетятся, бегают… Мальчишки ржут как кони, Татищева ходит из угла в угол, злая, на девок твоих кидается, Артуру Марковичу, вон, тоже досталось… Дядя Ваня озабоченный всеми проблемами мира… А я так подумала, что ты здесь один совсем, вот решила с тобой… Поскучать.

Ну прям день откровений… Сентиментальная Нинель. Нет, бывало, конечно. В домашней обстановке или в отпуске. Но вот так, чтобы на работе, при всех…

- Мне тут шепнули, - произносит Нинель негромко, - короче, если команда занимает призовое место, то завтра, самое позднее - после завтра дисциплинарная комиссия выступит с заявлением об отстранении Вали…

У меня противно ноет под ложечкой.

- Снимай ее, - глухо говорю я. - Еще не поздно. Легкая травма, нервный срыв, месячные… Да что угодно. Не убивай ребенка…

- Может быть и стоило бы…

- Так в чем проблема?

Нинель смотрит на меня немигающим взглядом без улыбки.

- Валентина сказала, что будет катать…

- А…

Разеваю рот от удивления.

- Я описала ей ситуацию, - пожимает плечами Нинель. - Сказала, что она может решить сама, что делать. Она расстроилась было, но потом хорошо так разозлилась, уперлась и сказала, что сегодня будет катать, хоть небо на землю упади…

- Давно сказала? – невольно вырывается у меня.

- Э-э… Ну вот где-то полчаса назад, - удивленно смотрит на меня Нинель. – Утром я с ней побеседовала, велела подумать, мне даже казалось, что она готова сняться… Но, вот, получается, решилась…

«Как тогда»…

Получается, маленькая уже все знала…

«Как тогда»…

О, господи, гореть мне в аду без милосердия и прощения…

- Знаешь, - я опускаю голову и нервно сглатываю, - мне так домой хочется… Чтобы все это уже закончилось. Чтобы вечером, у камина с чаем… И чтобы Фишка с нами…

Она бросает на меня мимолетный взгляд, смотрит по сторонам и загадочно улыбается.

- К черту все, улетаем прямо сейчас?

Интересно, что будет, если я скажу «да»? Но я знаю Нинель. А она меня…

- Не-е-ет, - смеюсь, откидываясь на спинку. – Не с нашим счастьем.

Нинель кивает, мимоходом поглядывает на засветившийся экран телефона и, со вздохом, встает.