Минус четыре по Цельсию (СИ)

Я заставляю их попробовать изумительную морскую кухню, которой по праву гордится заведение, куда я их привел, и знакомлю с музыкантами, игравшими душевные импровизации и известные мировые хиты. Многие из присутствующих нас узнают. Многих узнаем мы. Но, чем ценны такие заведения – никому даже в голову не приходит начинать нас фотографировать, просить автографы и требовать «что-то показать». Незнакомые люди кивают нам с улыбками – и мы отвечаем им тем же.

А потом Алсу собирается уезжать домой. Протягивает руку, улыбается и уезжает, взяв с меня слово, что Валя никогда не пожалеет об этом вечере, что бы ни произошло между нами. И я обещаю. И все оставшееся нам время, как акробат на струне, говорю, делаю, смотрю, даже дышу с оглядкой, чтобы не дай бог не обидеть, не разочаровать и не расстроить доверенную и доверившуюся мне хрупкую, маленькую богиню, которой и так уже растерзали душу, уничтожили мечту и сломали жизнь.

- А меня пригласили кататься в шоу, - сообщает мне вдруг Валя, гоняя соломинкой кусочек льда в стакане.

- В какое шоу? Кто пригласил? – подхватываюсь я. – Снова я все узнаю последний?

Валя звонко смеется, наслаждаясь моей реакцией.

- На самом деле, - успокаивающе гладит меня по руке она, - ты первый… ну после мамы, конечно же, кому я об этом рассказываю.

- А Вахавна?

- Тоже нет, - она отрицательно качает головой. – Пока только ты.

- Я польщен. Итак?

- Татьяна Александровна Жулина, - сообщает Валька, - а шоу называется «Морозко», это по сказке…

- Знаю…

Конечно знаю… Жулина сама меня приглашала где-то с месяц назад. Репетиции в Питере и в Сочи, потом тур по России, дальше США, Канада, Япония… Мечта! Если бы не Брайан Осборн…

- Знаешь? - удивляется Валя. – Откуда?

Сказать, или нет? В конце концов, я же обещал Нинель, что скажу о своем отъезде только одной моей подруге. Почему бы и нет, тогда…

- Татьяна Александровна мне тоже звонила, - признаюсь я. – Но я отказался.

Невыносимо смотреть на ее разочарованный взгляд.

- Валюша, я уезжаю через месяц, - говорю я, беря ее руку в свою. – Это было решено давно…

- Уезжаешь… Куда?

- В Америку. К Осборну. Тренироваться и работать…

Все же фамилия Брайана имеет какое-то магическое свойство. Печаль с Вальки тут же как ветром сдувает.

- Да ты что! – чуть не подпрыгивает она. – К Осборну? К тому самому?..

- Да…

- Здорово!

Валя снова сияет, и с интересом и завистью смотрит на меня.

- Ну конечно, - кивает она, - кого же, кроме тебя, мог пригласить Осборн. Особенно после Кореи…

Улыбаюсь ее искренности. Она правда радуется за меня. Это очень трогает.

- Только это секрет, не выдавай меня, - тоном заговорщика прошу я.

- Не выдам… - мило улыбается она.

Мы выходим в вестибюль. За окнами уже брезжит рассвет, и предупредительный портье подходит к нам. Прошу его вызвать такси.

Валя задумчиво поправляет на себе пальто перед зеркалом и поглядывает на меня из отражения. Я понимаю, что, либо сейчас, либо никогда. Но помню, что она не должна ни о чем пожалеть…

- Валюша…

Она поворачивается ко мне, обнимает за шею и прижимается всем телом. Чувствую, что она дрожит.

- Ты хочешь? – шепчет она, затапливая меня безумием своих глаз…

- А ты?

- Я… Очень… - а в них желание, страсть…

- И я… Очень… Но мы…

- Не можем… - печаль, нежность и высохшие слезы…

Она опускает голову и прижимается щекой к моей груди.

Глажу ее по волосам. И проклинаю все на свете, саму реальность, что вот так насмешливо сложилась в окружающую и разделяющую нас действительность.

- Я тебя люблю, мой солнечный котенок, - шепчу ей я. – И буду любить всегда, что бы не случилось…

Она снова смотрит на меня, и взгляд одновременно и лукавый, и испуганный.

- Потому что ты обещал… - произносит она.

Качаю головой.

- Нет, - говорю, - потому что я так хочу.

Валя улыбается и тянется ко мне.

- Тогда сделай то, чего так хочу я… - шепчет она.

И мы долго, забыв обо всем и обо всех целуемся, под сводами старинного особняка и под неодобрительным взглядом пожилого служащего…

Всю дорогу держимся за руки, и я стараюсь не встречаться с ней взглядом, чтобы окончательно не слететь с резьбы и не натворить непоправимого. Подъезжаем к их дому, когда уже совсем рассвело.

Алсу встречает нас на пороге, в джинсах, куртке и все в том же черном платке. Очевидно, не спала всю ночь. Ждала…

- Мамочка! – Валя бросается к ней, и я слышу, как она задорно смеется, обнимая и целуя свою маму. – Было так здорово, так весело! А знаешь кого мы там видели? А ты представляешь, к нам подошел сам…

Смотрю на них с легким чувством зависти. Алсу гладит Валю ладонью по спине, и я спокойно выдерживаю ее направленный мне в самую душу тревожный взгляд. Отрицательно качаю головой, не отводя глаз. И с удовольствием вижу, как она, облегченно вздохнув, улыбается.

- Разгулялись, молодежь, - деланно-строго ворчит она. – А честь кто знать будет?

- Ну мама!

- На горшок и спать, живо!

Валька возмущенно фыркает. Но тут же выскальзывает из маминых объятий и, подбежав ко мне, обнимает и крепко целует. Понимаю, что это скорее подростковый бунт, чем проявление чувств, поэтому не сильно ей подыгрываю.

- Я приеду к тебе в Америку, - шепчет она мне.