Минус четыре по Цельсию (СИ)

- А какая цель у тебя, мальчик? – Брайан вопросительно поднял бровь. – Кроме как раздражать здесь всех своим снобизмом и зазнайством…

Два последних слова я выучил только потом, и не понял в тот момент их значения. Но по интонации Осборна догадался, что это не комплименты.

- Я хочу выиграть следующую олимпиаду, - сказал я. – Это моя цель…

Брайан кивнул, улыбнулся и снова пожал могучими плечами.

- Тогда почему ты еще здесь сидишь со мной и валяешь дурака? Беги быстрее в зал и начинай с отработки прыжков на полу. Пошел, пошел! Времени осталось мало!..

И, скорее всего, это был тот самый момент, когда мое восприятие жизни, мировоззрение, понимание окружающего мира, и меня в нем, в корне изменились. «Времени осталось мало…» Как же мало его осталось… А нужно столько всего успеть. И я побежал…

И я бегу…

Утром, сорвавшись с постели и едва поев, бегу в «Зеркальный» на хореографию и на утренний лед. Бегу на растяжку после первой тренировки. Бегу прожогом в столовую, чтобы по-быстрому ухватить какой-нибудь кусок вареного мяса и тарелку тушеных овощей. Бегу к столику у окна, чтобы, пока никто не отвлекает, написать Аверу и Максу, уточнить не поменялось ли что-то на вечер… Снова бегу… Сорока-пятиминутный отдых трачу на пробежку легкой трусцой по парку в окрестностях «Зеркального», пока хорошая погода нужно пользоваться возможностью и дышать свежим воздухом… А потом опять, бегом на урок по балету, который раньше вела у нас настоящая балерина, бывшая актриса Большого театра и, по совместительству, мама нашего Артура Марковича, Людмила Борисовна, а когда ее не стало, ее курс перебрал на себя Леша Железняк… После балета – вечерний лед. И там прокаты по-взрослому. Извольте, короткую. Будьте любезны – произвольную. И судят тебя по-настоящему, как на реальном старте. Мне проще. Я в своей возрастной группе один, мне не с кем конкурировать. А вот девчонки…

Повзрослевшая Валечка, отрастившая острые зубки и недюжинную спортивную злость, в хвост и в гриву поддает Анечке, расслабившейся за два года без стартов, и что греха таить, разленившейся, почивая на олимпийских лаврах. И результат себя показывает. Пока они катают почти на равных. Но у Вальки потенциал. А фея моя, похоже, выдыхается. А на пятки уже наступает молодняк, тоже преисполненный творческих амбиций…

У нас снова почти не хватает времени друг на друга. У Ани много съемок, много проектов со спонсорами, выступления на ледовых шоу. Плюс, учеба в институте, куда она поступила, хоть и заочно, но на общих основаниях и поблажки ей делать там явно никто не собирается. Возле нее постоянно вьются журналисты и поклонники… И чтобы выкроить в этом плотном графике время для меня, ей приходится постоянно чем-то жертвовать. Мы практически нигде не бываем вместе. А встречаясь, предварительно условившись, поздно вечером, у меня дома, приезжая туда порознь, мы, как оголодавшие любовники, выпускаем наше накопившееся и нерастраченное сексуальное влечение друг в друга, выпиваем, выматываем, высасываем остатки энергии из наших тел и, без сил проваливаемся в недолгое забытье, чтобы с первыми лучами солнца, едва коснувшись друг друга, снова ухватить ниспосланные нам клочки наслаждения и разбежаться в разные стороны, не зная, когда получится встретиться опять…

И если у нее телевидение, спонсоры, благодарные зрители и масса позитива, то у меня, помимо «Зеркального» ежедневная работа в «Лужниках», где мы, всей нашей командой, отчаянно, но настойчиво готовимся к запуску очередного сезона «Ледникового» уже в октябре.

И каждый вечер, откатав тренировку, отхватив от Нинель, Муракова и Клея, иногда по очереди, а иногда и так, то добрых слов, то упреков и претензий, я сажусь в такси и лечу к моим новым начальникам, Семену Мирославовичу и Максиму Денкову, к моим друзьям и коллегам - Лерке, Ленке Бодровой, Димке, Максиму Викторовичу Марьянову, Роману Сергеевичу… И к ней… К ней, безумству моему, моему проклятью и благословению, моей радости, и моей безнадежной печали…

К моей Сашеньке…

 

Тогда, в начале июля, уезжая из Склифа после неожиданного и несколько спонтанного знакомства с Сашкой, Нинель, уже сидя в машине, угрюмо смотрит на меня исподлобья.

- Ты мог хотя бы здесь свой хвост не распускать, - зло шипит на меня она. – Мало того, что девчонка мучается, так еще и от тебя ей покоя нет…

Качаю головой, силясь подыскать правильные слова.

- Я не знал… Что она больна… - бормочу я. - Когда увидел ее… В первый раз… И когда…

- Понятно, - Нинель безнадежно машет рукой и откидывается на сидении. – I’m falling in love for the first time, this time I know it’s for real…

Я понимаю ее сарказм, но она не права. И я качаю головой.

- Это не любовь…