Минус четыре по Цельсию (СИ)

Как и ее мотоцикл, Сашкин автомобиль выглядит мощно и шикарно. Низкий, со спортивными обводами кузова, черный, затонированный. И, как выясняется, двухместный.

- Вау! - невольно вырывается у меня. – Что это за монстр?

Сашка равнодушно пожимает плечами.

- Называется «Макларен», - говорит она, проводя ладонью по стойке двери. – Это спортивные «Мерседесы», кажется… Я сама толком не знаю. Мне больше байки заходят…

- Я заметил…

- Папа подарил, - она открывает водительскую дверь. – На двадцати пятилетие. Садись…

Вопреки ожиданиям, машину Сашка ведет спокойно, не дергает, не лупит по газам. Даже со светофора трогается плавно, хотя и пугает мощным выхлопом пешеходов и других водителей.

Смотрю по сторонам, и начинаю понимать, куда мы едем.

- Сегодня на Патриарших будет интересная история?.. - с улыбкой интересуюсь я.

Сашка бросает на меня преисполненный откровения взгляд.

- Затащу на бал к сатане, совращу и брошу, - громко шепчет она.

И тут же, не удержавшись, заливисто смеется…

Она оставляет машину прямо у подъезда, как мне показалось, даже не закрыв замок. И правда, зачем? Кому придет в голову воровать автомобиль, единственный в Москве, а возможно и во всей стране?

- Это мой дом, - говорит она, кивая на красивое розовое здание, возле которого мы стоим. – Приглашаю в гости…

В доме шесть этажей. Но лифт идет только до пятого. И на площадке лишь одна дверь… Которая мягко звякнув, жужжа, открывается, стоит Сашке приложить палец к тускло светящейся голубой панели.

- Заходи…

Приглушенный фоновый свет по углам, темный деревянный пол, светлые стены… В окнах огни ночного города… И мы посреди пустого, размером с пол-этажа пространства. Стоим просто обнявшись. Вдыхая друг друга. Понимая, что большего нам не дано, но и на меньшее не соглашаясь…

- Ты будешь меня вспоминать? – шепчет она.

Я зажмуриваюсь и стискиваю зубы.

- Не говори так…

- Это жизнь, мой хороший… Такая жизнь…

- Я хочу верить в то, что ты вернешься из Штатов здоровая…

- Чудес не бывает…

Сашка вздыхает и, выскальзывая из моих объятий, подходит к окну.

- Я летала в Израиль… - произносит она. – На прошлой неделе. В Ихилов… Знаешь, что это?

- Знаю…

Это была самая известная клиника по лечению рака. Я читал о ней… Когда узнал о Сашкином диагнозе.

- Мне сказали, что если сейчас оставить все как есть, - она судорожно сглатывает, - не вмешиваться… То у меня будет от девяти месяцев до года.

- Пошли они к черту, - взрываюсь я, подходя к ней и сжимая ее плечи. – Мама отвезет тебя к моему отчиму. Он запряжет всех онкологов Америки, и они вытащат тебя…

Она берет мои ладони в свои и, потянув, заставляет себя обнять.

- Прижмись ко мне сильней, - шепчет она. – Я хочу тебя чувствовать… Если не в себе. То хотя бы рядом…

Темнеющая за окном ночь подмигивает нам сиянием звезд. А я пьянею от близости этой невероятной девчонки, такой прекрасной, и такой недоступной.

Сашка наклоняет голову, подставляя шейку моим губам.

- Я все еще хочу получить мое желание… - говорит она, поглаживая меня по руке.

- Я весь к услугам вашим, - бархатно произношу я, на ходу переиначивая известный с детства текст. – И долго быть смогу к услугам вашим, когда со мной вы так добры…

Саша смеется, поворачиваясь и разглядывая меня.

Она смотрит с удивлением и каким-то невысказанным недоверием. Так, что у меня тут же выветриваются из головы все слова из заученной и засмотренной до дыр пьесы…

- Откуда все это, Сережка? – качает головой Саша. – То как ты выглядишь - смешно даже обсуждать. При этом – спортсмен, и какой… И в тоже время… Ты столько знаешь, и литература, и музыка… Японский язык… Кто ты, мечта моя? Из какой ты галактики?

Как ей объяснить, что на самом деле я самый обыкновенный? И что ей не нужно бояться…

Что спорт – это моя жизнь. Что я сколько себя помню – все время на коньках. Не было шанса не научиться… Книжки читать приходилось, потому что у меня отсутствовали другие развлечения, музыку выучил на тренировках… И японский, кстати, там же, когда в нашей школе, у матери, целый год тренировался мой японский приятель и соперник Юдзи Сакоморо…

Но вместо всех объяснений я просто целую ее и глажу ладонью по волосам.

- Я тоже хотел бы задать тебе все эти вопросы, - говорю я. – Но разве это сейчас так важно?

Она задумчиво смотрит на меня. Потом кивает, соглашаясь. И в ее глазах снова играет лукавый огонек.

- Я хочу, - загадочно начинает она, - чтобы ты нарисовал меня… Такой, как ты меня видишь. Или хотел бы видеть… Это мое желание…

На сколько просто и приятно, порой, выполнять то, чего хочет женщина…

Щелчком пальцев Сашка включает верхний свет, и пространство тут же перестает быть бесконечным, превращаясь в большую, но отнюдь не гигантскую гостиную в стиле «лофт» с выложенными светлым кирпичом стенами и деревянными балками под потолком. Диван посредине, невообразимых размеров телевизор в дальнем углу, заставленный разнообразными бутылками бар со стойкой и парой круглых высоких стульев, газовый камин…

- Прости, - удивленно озираюсь, - а где ты спишь? Не то, чтобы я намекал на что-то…

Сашка смеется, весело глядя на меня.