Минус четыре по Цельсию (СИ)

Внешне все выглядит как обычная тренировка. Лед освещен слабо, но достаточно, чтобы на нем не заблудиться. Вместо усиленной музыки через медиасистему стадиона мы пользуемся своими колонками и телефонами. Тренеры и хореографы точно так же стоят вдоль бортика, разглядывая твои движения, шаги и элементы и давая указания. Разве что зрителей значительно больше чем всегда. Формально, на тренировку можно проходить свободно, но тогда бы здесь всегда творилось паломничество, потому что на нас ходили бы смотреть как на дрессированных обезьян в бесплатном зоопарке. Поэтому вход в здание, через которое только и можно попасть на стадион, закрыт. Для праздно шатающейся публики, разумеется. Те, кому надо – все уже здесь.

На трибунах очень много азиатов. Японцы, в основном. Холеные, очень хорошо одетые, рослые, в сравнении с неряшливыми и невысокими китайцами, которых тоже хватает. Европейцы и американцы почти все в сопровождении разодетых и расфуфыренных дам. Жены, дочери, любовницы – всякие. Практически всегда можно определить, кто есть кто. Контингент такой себе, как на профессиональном поединке боксеров. Только сидят не вокруг ринга, а рядками, на центральных трибунах.

Краем глаза замечаю кучкующихся в стороне наших. Фединские мальчишки, Масянины парники. Поняли уже, куда попали. Лица напряженные, но заинтересованные. Сам профессор о чем-то горячо препирается с Тарановым у самого выхода.

Из заказного сегодня только я, поэтому девчонок придержали в раздевалке Мураков с Артуром, чтобы избавить меня от лишних глаз, а их от шока, если вдруг что-то пойдет не так. А пойти не так может все, что угодно…

Едва не сбив с ног Масяню и Федина, из дверей выскакивает дядя Ваня и быстрым шагом подходит ко мне.

- Ну ты как, сынок, готов? – серьезно интересуется он.

- Готов, - киваю я.

- Решил, как с компонентами переиграть?

- Да там и переигрывать особо нечего, - пожимаю плечами. – Тут убавить, здесь добавить…

- Хорохоришься, - усмехается Мураков, - это хорошо. Главное – не дрефь. И не рискуй лишний раз…

- Иван Викторович, ну вы же знаете прекрасно, что я все это уже делал. Не в первый раз…

- Делал, делал, - соглашается он, качая головой. – Вот и делай сейчас, как раньше делал. Без самодеятельности. А то я тебя знаю…

Он сжимает ладонью мое плечо и убегает обратно в раздевалку караулить, чтобы девки не разбежались.

Перевожу взгляд на Таранова и вопросительно киваю. Он замечает, быстро что-то договаривает Федину и, вежливым жестом, указывает ему на трибуны. Убедившись, что мэтр проследовал в нужном направлении, Масяня суетливо подбегает ко мне, на ходу доставая телефон.

- Хочешь узнать сколько… - начинает он.

- Не хочу, - перебиваю его на полуслове, и тут же поясняю, - меня это будет отвлекать.

- Ладно, - медленно кивает он. – Тогда пять минут на раскатку, и я тебя объявляю.

Я показываю ему большой палец правой руки, задорно смотрящий вверх. Эх-х… Теперь бы нам не облажаться бы…

Стаскиваю чехлы с лезвий, толкаю калитку и выезжаю на лед…

 

- Сколько-Сколько? Пять квадов? В одной программе?

Ее огромные глаза, казалось, стали еще больше, от удивления, чуть не выкатившись из орбит.

- Ну, изначально их было четыре, - киваю, - но под конец я вдруг почувствовал, что могу и сделал пятый.

Она закатывает глаза и откидывается на подушку.

- Ты монстр, – стонет она. - Всесильный и неутомимый.

Улыбаюсь до ушей, гордый собой.

- Видела бы ты, как я чуть ли не на четвереньках со льда выползал. Говорить не мог, руки-ноги тряслись, дышать вообще не получалось. У меня и сейчас, между прочим, все болит…

- Что-то я не заметила, что ты сильно переутомился, - лукаво хихикает она.

- Соскучился, - честно признаюсь я. – Оттуда и силы. Как у Терминатора. Резервный запас энергии.

Она фыркает, шлепнув меня ладонью по плечу. А потом сладко потягивается, закинув руки за голову и выставив напоказ свои вызывающе набухшие острые сосочки.

Я хочу было притянуть ее к себе, но она останавливает мой порыв спокойным холодным взглядом.

- Ты завтра-то хоть продержаться сможешь, бессмертный? А то обделаешься как юниор и Вахавна с тебя шкуру спустит…

- Ну что у вас за лексикон, барышня, - возмущенно тяну я. – Обделаешься… Шкура… Спустит… С виду такая приличная девушка…

- Ланской, не дури мне голову, ладно?

Она соскальзывает с кровати и нарочито медленными, плавными, кошачьими движениями обходит ее вокруг, позволяя мне насладиться восхитительными изгибами ее тела.

Я пытаюсь поймать ее, но она ловко уворачивается.

- Трогай глазами, Сержик, - сладострастно мурлычит она, - а ручки свои шаловливые прибери…

Она блудливо поводит бедрами, поглаживая руками себя по груди. Восхищенно смотрю на нее не отрываясь.

- Нравлюсь? – интересуется она.

- Очень…

На ее лице мелькает удовлетворенная улыбка.

Все также медленно она берет со спинки стула небрежно сброшенный ею полчаса назад банный халат и укутывается в него.

- Спокойной ночи, чемпион…

Она по-детски делает мне ручкой. Я, превозмогая боль, бросаюсь к ней.

- Не убегай…

- Но ведь ты сам меня прогнал, помнишь?..