Минувшие годы

Купер (акцент). Привет. До свидания. Прощайте. Гуд-бай. (Смеется.)

Черемисов (перемешивая русские слова с английскими). Мистер Купер, Москва, Лондон, Нью-Йорк? Ин Америка?

Купер. О… но, нет.

Черемисов. Почему?

Купер (ворчливая, даже брезгливая американская скороговорка). Oh, но, нет! I'm not going back to America. I'm going to Africa. I've signed a contract with a French company to build some factories for them there.

Миньяров. Жданович, ты на перевод способен?

Жданович. Пожалуйста. (Переводит с величайшим безразличием.) Он не поедет ин Америка, он поедет ин Африка. Купер подписал контракт с французами, строить им какие-то заводы в Африке.

Черемисов. Но почему же ин Африка, а не ин Америка?

Купер (раздраженно). America. I know too much about America. Слишком хорошо знаю America. In Europe люди очень увлекаются our демократишни лисо in America. Я работал for McCormick, я строил новый завод for Henry Ford. Мы engineers знаем эту банду damn well. All they are good only in making good appearance. Это сами ужасни в… in America, это бандит нужно иметь короши лисо. I wish you could know as I do, што значит работать для Henry Ford. You'd see for yourself then what an old fox and a hypocrite he is. Henry Ford, dirty dog, bastard, a beast. Скотина!

Жданович. Let us go home to bed.

Купер. No, that's settled, я не еду to America. Good-bye. (Уходит.)

Жданович (драматично). Один… последний… из этих, как их…

Черемисов. Надеть жилетку? Будешь плакать?

Жданович. Боюсь, что как бы… Молчу. (Уходит.)

Черемисов. Уже узнал?

Миньяров. Вполне понятно. Из Москвы на завод приехала бригада инженеров. А подобные решения подготовляет аппарат, вот они и информировали нашего Ждановича.

Черемисов. И все-таки мне не нравится разговор Ждановича. Что там ни говори, а он не дурак.

Является Месяцев.

Месяцев. Пришел домой, старуха говорит: жена меня разыскивает. Не заходила?

Черемисов. Здесь твоя Наташа.

Месяцев. Что со Ждановичем? Полез обниматься: «Месяцев, осиротели». Почему осиротели?

Черемисов. Миньяров уезжает в Москву, меня командируют куда-то ликвидировать прорыв. Вот он и заскучал. (Дает телеграмму.)

Месяцев. Та-ак. Ликвидировать прорыв. А по заводу шопот: «Черемисова снимают». Я Люшина прижал к стене: ты, сукин сын, распускаешь слухи? Божится, пищит. Конечно, он. Имей в виду, Митя, это твой отпетый враг. Говорят, что он Кряжину в Москву кляузы сочиняет…

Является Наташа.

Наташа. Ну вот, поешьте, выпейте вина. (Увидела Месяцева.) Митюша, ты за мной?

Месяцев. Ты за мной, я за тобой. Отведи меня домой, Наташа, я хуже пьяного…

Наташа (торопится к нему). Не заболел ли? Месяцев (оживляясь, весело). Хуже. Грипп-одно удовольствие. Лежи и чихай. А тут и чихнуть некогда. Скоро поправимся. Митя, ты не горюй. Отрапортуем.

Миньяров (Наташе, тихо). Пусть отоспится. Лучше будет.

Месяцев. Ты теперь не лезь. Сам еще заявишься судить нашего брата за то, что спали. Ну, мы не прощаемся. Поедем вместе на аэродром. Ты, Митя, погуди перед окнами. Наташа, руку. Ушли.

Черемисов. Садись, закусим. А что такое Трабский?

Миньяров. Барин. Но в партии давно. Был международником… (Припоминая, усмехнулся.)Писал в газетах, часто его снимали за ошибки. Пошел в Промакадемию. На хозяйственной работе будто поднялся… (Прибавил.) Столичный гонор…

Черемисов. Жданович — бестия. Он больше притворяется, чем выпил.

Миньяров. А что?

Черемисов (раздумывая). «С одними мы работаем, с другими служим»… К чему-то решил высказаться.

Миньяров. К чему ты клонишь? Говори прямее.

Черемисов. Боюсь сказать… Эти мысли часто беспокоят.

Миньяров. Какие мысли?

Черемисов. Я начинаю думать, что в партии со стороны каких-то лиц, групп, — чорт их знает, как их теперь определить, — есть тайная война против генеральной линии.

Миньяров. От слов к делам? Так, что ли?

Черемисов. Язык не поворачивается. Немыслимая вещь.

Миньяров. Предательство?

Черемисов. Думаю, что так.