Мёртвая зыбь

Их встретили барон Вольф и приятель великого князя по охоте с борзыми – лейб-гусар Скалон. Он успел конфиденциально сообщить Николаю Николаевичу, что Мукалов якобы открыл в Москве сильную подпольную организацию (то есть «Трест»).

Николай Николаевич высмеял «осведомлённость»

Скалона и тут же отрекомендовал ему представителей этой организации.

Великий князь встретил гостей в сером потрёпанном

21 П. Л. Войков был убит 7 июня 1927 года в Варшаве белогвардейцем Кавердой.

костюме и высоких сапогах. Якушев заметил, что Николай

Николаевич несколько сдал со времени первого свидания с ним, однако бодрился, особенно в присутствии Потапова, о котором немало был наслышан от своей супруги.

Потапов сделал подробный доклад о возможностях

МОЦР в подготовке переворота в России. Вывод из доклада такой: потребуется 25 миллионов долларов, результата можно ожидать через полгода после получения денег.

– Кутепов полагает, что подготовка займёт десять месяцев, – заметил Якушев, – но, ваше высочество, необходим аванс – хотя бы десять миллионов долларов. Откуда их получить?

– Разумеется, у промышленников. Предполагается ли участие в перевороте других партий? Вероятно, эти господа постараются сунуть думских болтунов, октябристов, кадетов?

– Нет, ваше высочество. Мы этого не позволим. Только монархическая партия способна создать сильную власть…

Единственно, что нас беспокоит, – это притязания на престол Кирилла Владимировича.

– Не страшно. Её величество, вдовствующая императрица Мария Федоровна, опубликовала письмо против

Кирилла. Затем иерархи на Карловицком соборе вынесли постановление с осуждением Кирилла. Его поддерживает

Ватикан и католические банки, но американские банки сильнее католических.

Потапов слушал и думал: «Ничто не изменило „Верховного“ – та же вздорность, легкомыслие, поза».

После аудиенции у Николая Николаевича состоялось совещание с промышленниками. Якушев объявил, что для реставрации монархии необходимы только деньги. Промышленники говорили об оскудении их ресурсов, о том, что они опасаются гегемонии аристократии, окружающей

Николая Николаевича.

– Но он для нас только флаг, – возражал Якушев, – мы стоим за священное право собственности, за твёрдую власть. Нужен заём на выгодных для держателей займа условиях… А до займа – хоть десять миллионов долларов.

Стало ясно, что промышленники опасаются окружения

Николая Николаевича, больше доверяют бывшему премьер-министру Коковцову. С ним состоялся обед в ресторане

«Серебряная башня». Раньше Якушев его не знал. Коковцов оказался интересным собеседником. Вспомнили старых знакомых по Петербургу. Якушев был как-то представлен Макарову, тому самому министру, который после расстрела рабочих на Лене произнёс в Государственной думе облетевшую всю Россию фразу: «Так было и так будет впредь».

– Его постигла та же участь, что и некоторых других моих сослуживцев и знакомых, – расстрел в девятнадцатом году, – с сокрушением сказал Коковцов, – Макаров был довольно жёстким и упрямым человеком. Помнится мне, он долго искал подлинные письма государыни Александры

Федоровны к Распутину. Наконец добыл их и приехал ко мне. Спрашивает совета: как быть? А письма могли дать повод к самым непозволительным умозаключениям. Врезалась мне в память такая фраза: «Мне кажется, что моя голова склоняется, слушая тебя, и я чувствую прикосновение к себе твоей руки…» И это пишет императрица! И

кому? Хлысту и мошеннику…

Якушев нахмурился и нервно играл столовым ножом:

– Да, знаете… Тяжко это слышать нам, верноподданным.

– Эти письма, до того как попали к Макарову, гуляли по

Москве и Петербургу. Я советовал передать их царице, а

Макаров, упрямец, отдал государю. Тот посмотрел, побледнел и сказал: «Да, это не поддельные письма». И

нервно бросил их в ящик. Это был совершенно непривычный, нехарактерный жест для его величества.

– Ну и что же дальше?

– Дальше я сказал Макарову: «Отдали государю? Ну, ваша отставка обеспечена». Так оно и было. Мои слова сбылись очень скоро.

– И все-таки с династией нас связывает более чем трехсотлетняя история России. Конечно, нам бы хотелось увидеть на престоле царя, схожего характером с Николаем

Первым, но из всех оставшихся в живых членов царствующего дома мы видим на престоле только его высочество

Николая Николаевича.

– Есть препятствие – закон о престолонаследии, –

вздыхая, сказал Коковцов.

– Закон о престолонаследии установил император Павел Первый, но он не мог предвидеть того, что произойдёт в наше время, как не мог предвидеть и собственной насильственной кончины…

Якушеву, в общем, надоел этот далёкий от его целей разговор, и он начал о другом… Обсуждали положение во

Франции, приход к власти Эррио и де Монзи, что означало признание Советского Союза Францией. Негодование белой эмиграции в связи с этим признанием трудно было себе представить.

Продолжались хлопоты о займе.

Свидание с Кутеповым не состоялось. В Париж приехал

Врангель и отодвинул Кутепова. Тем не менее через «племянников» «Трест» просил Кутепова содействовать займу.

15 ноября 1924 года Потапов и Якушев возвратились в

Москву.

44