Мёртвое сердце (СИ)

— Верно, мисс Грейнджер, пять баллов Гриффиндору. И пять баллов с Гриффиндора. Мистер Уизли! Будьте добры прекратить! Вы сидите на первой парте!

Рон, что-то буркнув, засунул булку обратно в карман, вызвав несколько смешков у учеников. Кто-то громким шепотом предположил, что рыжий не наелся за завтраком.

— Мисс Грейнджер, благодарю за ответ, вы можете садиться. Анимагия… многие мечтают о том, чтобы стать животным: птицей, рыбой, возможно даже жуком. Про анимагов известно множество историй, которые, порой, больше похожи на сказки, чем на действительность. И, — голос профессора моментально потерял всю загадочность, став донельзя строгим, — многие не понимают, что невозможно стать анимагом на первом же курсе, не изучив основ! И в итоге многие младшекурсники отправляются в лазарет к мадам Помфри, чтобы она вернула им обычное лицо, человеческие руки или даже внутренние органы. Я надеюсь на ваше благоразумие, и на то, что вы осознаёте степень опасности. Пожалуй, с Трансфигурацией постоянно так…

Лили медленно прикрыла глаза. Голова от монотонного, сухого голоса Минервы МакГонагалл налилась свинцом. Не помогали ни мысли про волшебную анимагию, ни превращение стола в свинью, в собаку, и обратно в стол. Веки наливались свинцовой тяжестью и тянули лоб к парте с непреодолимой силой.

Естественно, в итоге Лили заснула. А проснулась только тогда, когда Эванс ткнул её в бок — урок закончился.

Лили сонно поблагодарила брата за записанную каракулями лекцию, убрала тетрадку, — никаких пергаментов для личных записей, это неудобно! — в сумку и смачно потянулась.

Дорога до класса чар ей почти не запомнилась. Они с Эвансом просто шли вместе с другими первокурсниками, которых вела староста Гриффиндора, и даже не особо смотрели по сторонам. Лили хотелось спать и снова есть, но до обеда или отбоя оставалось слишком много времени.

Класс Чар был больше прошлого, светлее и намного уютнее. Возле стен притаились шкафы, набитые разными, непонятными для Лили предметами: ананасами, фигурками мышей и солдатиков, перьями, всевозможными камушками, резинками и прочим мусором. Выглядело намного интереснее и волшебнее, чем обычные книжные шкафы в вотчине Минервы МакГонагалл.

— Если урок Чар будет таким же, как трансфигурация — я умру, — мрачно пообещала Лили, кидая тетрадки на парту. — Нет, ты только подумай! Иголку из древесины! Да с этим любой справится!

Превращение иголки — это тема для следующего урока. Для Лили такое преобразование казалось пустяковым, потому что она постоянно изменяла древесные щепки до игл, чтобы зашивать одежду себе и Эвансу. В приюте было принято заботиться о себе самостоятельно, но иголки никто детям на руки не давал. Приходилось выкручиваться.

Эванс приподнял бровь: у него трансфигурировать иголку как раз не получилось.

— Ой, да не смотри ты на меня так! Ты даже не пытался нормально. И на уроке опять отключился, хорошо ещё, что записал всё.

Мальчик опустил бровь, соглашаясь с сестрой. Больше всего ему на уроке хотелось закрыть глаза и не открывать их ещё лет сто, двести, триста — никогда, в общем. К несчастью, совсем рядом с ним сидела его сестра, которую приходилось прикрывать от преподавателя. Взамен Лили, по устоявшейся традиции, потом сделает за брата домашнюю работу.

Но об этом Минерве МакГонагалл, конечно, было совершенно необязательно знать.

— Как ты думаешь, каким я буду животным? Анимагия — это так волнующе, верно?

Смысла превращаться в какого-то зверя Эванс не видел, так что он, как это часто случалось, не мог разделить восторга своей сестры. Лили принялась рассуждать о том, что было бы прекрасно стать какой-нибудь птичкой или кошкой. Ну, ещё рассматривался вариант с лошадью, поскольку, как и многие девочки, она питала к пони, единорогам, пегасам и прочим копытным некоторую любовь.

Класс чар больше напоминал аудиторию в университете с её ступенчатым расположением длинных столов. Размером эта аудитория была с добрую половину обеденного зала. Также стоит отметить, что класс чар был намного лучше освещен, поскольку вместо разноцветных витражей, которых было множество в Большом зале, солнечный свет беспрепятственно проникал в помещение благодаря огромным окнам с почти чистыми стёклами.

Эванс поскрёб надпись «СНЕЙП — КАЗЁЛ» на своей парте и зло дёрнул уголком губ, когда ноготь отвалился с его пальца. Путём нехитрого магического всплеска ногтевая пластинка прикрепилась куда следует, а мальчик оставил надпись в покое, опасаясь повторения инцидента. Смотревшей на него абсолютно круглыми глазами девочке-зазнайке с Гриффиндора Лили состроила страшную рожу, отчего Грейнджер, возмущённо поджав губы и совершенно забыв про отвалившийся ноготь брата своей однокурсницы, отвернулась, полная праведного гнева.

========== Глава 8 ==========

В целом, учиться Лили понравилось. Засыпала она только на двух уроках: скучнейшей в мире Трансфигурации и нудной Защите от Тёмных Искусств, которую вёл пахнущий чесноком заикоша. МакГонагалл вымораживала своим снобизмом, Квиррел — неумением преподавать в целом.