Мёртвое сердце (СИ)

Посещение призрака стало чем-то вроде традиции. Лили приходила к ней в основном по вечерам, когда девочка точно была в классе и грустила над своей судьбой. Но иногда Гермиона оказывалась в «убежище» и днём, как сегодня.

— А что ты тут делаешь? — удивлённо спросила Лили у Гермионы.

Она рассчитывала побыть в одиночестве. К тому же, Лили нравилось слушать про проблемы маленькой неживой девочки: тогда собственные беды начинали казаться Лили не столь значительными.

Перепуганный призрак резко обернулся, заставив Лили скривиться: что бы она ни думала о Гермионе Грейнджер, выглядела та не очень приятно. Осколки светло-голубого черепа украшали её плечики, тёмно-синяя, а кое-где даже фиолетовая тёмная кровь пропитала форму. К резким обломкам того, что некогда было головой, крепились куски плоти; длинные нити, похожие на растянутую жвачку, болтались и путались в остатках волос. Лили чуть привстала, с интересом заглядывая в половинку черепной коробки, где, как в чаше, плескался желеобразный суп из остатков хвалёного мозга.

— Я… я… плачу.

Лили склонила голову к плечу и чуть прикрыла глаза. Которых, кстати, не было у Грейнджер. А значит и плакать она не могла.

Эванс поудобнее уселась на парте, подтянула колени к подбородку и улыбнулась, хотя и не было в её улыбке ничего доброго:

— Ну, плачь. Плачь. Я тебя постерегу.

========== Глава 11 ==========

Из больничного крыла Эванса выпустили как раз тогда, когда облезлые чёрные кусочки промёрзшей земли робко выглянули из-под белых сугробов. Такую погоду Лили не любила совершенно, поскольку первые оттепели всегда были обманчиво-ласковыми и добрыми, хотя могли просуществовать всего пару часов. После себя они оставляли грязные пятна омерзительного цвета, обледеневший жесткий снег и скользкие полосы дорог.

Небо всё ещё оставалось неприлично-серым, затянутым бесконечным маршем облаков. Редкие озлобленные голодные птицы мрачно зыркали на поваливших на улицу учеников своими блестящими глазёнками.

— Хорошо, что я тебя вызволила, правда?

Мальчик не ответил, даже не повернул головы. Для него всё было едино: пребывание в больничном крыле, сидение на уроках или же тупое потакание Малфою, возомнившим себя хозяином или, по крайней мере, покровителем красноволосого слизеринца. К счастью, Драко был больше занят учёбой, налаживанием связей на факультете и подчинением себе первокурсников-грязнокровок, нежели Эвансом.

Лили опасалась, что через год-два приоритеты Малфоя могли круто измениться.

Эванс достал из кармана мандарин и протянул его сестре. Лили с благодарностью приняла фрукт: после обеда прошло уже целых полтора часа, и она успела проголодаться. Девочка принялась чистить мандарин, со злобной радостью вспоминая, какими ошеломлёнными выглядели лица медиков, когда Эванс, не открывая глаз, взял её за руку; мадам Помфри, как бы девочка к ней ни относилась, всё же удалось выторговать для неё и Эванса «прощальную» встречу, прежде чем мальчика должны были перевести в Мунго. Глупые колдуны! Так долго не пускали её к брату!

Ну, они думали, что не пускали.

О, гриффиндорка прекрасно помнила, как после нескольких дней беспрерывного штурма больничного крыла и примерно за три недели до планируемого «переезда» Эванса в Мунго она решила откровенно поговорить с мадам Помфри. Женщина казалась ей вполне адекватной, а значит, Эванс могла рассчитывать на конструктивный диалог и, возможно, — только возможно! — на то, чтобы взглянуть на своего дорогого брата хоть одним глазком.

Резкий отказ мадам выбил Лили из колеи:

— Что значит «нет»? — повторила девочка, чуть понизив голос.

— «Нет» значит «нет», мисс Эванс. Я не в праве пустить ни вас, ни кого-либо ещё к мистеру Эвансу.

— Он мой брат!

— Нет, — повторила Помфри, прежде чем начать игнорировать любые попытки Лили договориться.

Гриффиндорка не стеснялась никаких методов, чтобы проникнуть к единственному родственнику, начиная с шантажа и заканчивая заключением договоров со слизеринцами. Ни для кого не были секретом её мотивы и желания, и весь Хогвартс, затаив дыхание, следил за попытками рыжеволосой бестии переиграть мадам. Некоторые ученики даже делали ставки, и Лили, хотя и злилась на подобное отношение к себе и своему брату, отчасти понимала скучающих детей: из развлечений в Хогвартсе был только квиддич, Снейп и что-нибудь редкое и необычное, вроде полуголовой Грейнджер.

К несчастью, ничто не принесло Лили победы. Все её попытки пробраться к брату не увенчались успехом. Успеваемость девочки значительно снизилась, но лишь из-за того, что та думала скорее о том, какую хитроумную ловушку установить около лазарета, нежели о домашних заданиях или скучных лекциях.

В поисках необходимых чар девочка перевернула половину библиотеки вверх дном, доведя несчастную мадам Пиннс до нервного срыва. Лили должна была признаться, что собственные поиски интересующего её материала были намного более увлекательными, нежели монотонный бубнёж и махание палочкой в классе Чар.