Мир без конца

– Как ты после всего к нему относишься?

Мерфин моргнул.

– Ну, он заслуживает наказания за то, что натворил. Но я не желаю ему смерти. Просто надеюсь, что с ним все в порядке, где бы он ни прятался.

За последние несколько дней он много раз рассказывал про суд над Ральфом, но умница Элизабет задавала самые неудобные вопросы, хотя очевидно сочувствовала. У Мерфина промелькнуло в голове, что неплохо бы проводить так каждое воскресенье.

Мать Элизабет, Сейри, как обычно, дремавшая у огня, вдруг открыла глаза и воскликнула:

– Ой, совсем забыла про пирог! – Она поднялась, поправила спутанные седые волосы. – Обещала ведь цеху дубильщиков заказать у Бетти Бакстер пирог с окороком и яйцами и забыла. У них завтра последний обед перед Великим постом в «Колоколе».

Она закуталась в одеяло и вышла.

Молодые люди редко оставались наедине, и Мерфину стало немного неловко, но Элизабет, похоже, чувствовала себя вполне свободно.

– А ты чем теперь намерен заняться, коли мост у тебя отобрали?

– Вот строю дом Дику-пивовару. Дик собрался на покой и хочет передать дело сыну, но говорит, что не сможет бросить работу, пока живет в своей таверне. Словом, он решил поставить дом с садом за старой городской стеной.

– А-а, это та стройка за Полем Влюбленных?

– Да. Будет самый большой дом в Кингсбридже.

– Пивовару денег не занимать.

– Хочешь посмотреть?

– Стройку?

– Дом. Он не закончен, но стены и крыша там уже есть.

– Сейчас?

– Светло будет еще час.

Элизабет помедлила, будто у нее были другие планы, но затем сказала:

– Пошли.

Оба накинули плотные плащи с капюшонами и вышли наружу. Стоял первый мартовский день. Снежная пурга погнала их вниз по главной улице. Через реку перебрались на пароме.

Вопреки скачкам спроса на шерстяном рынке, город как будто разрастался год от года, и аббатство отдавало все больше своих пастбищ и садов под застройку в аренду. Мерфин подсчитал, что с тех пор, как он мальчишкой впервые попал в Кингсбридж, двенадцать лет назад, в городе появилось около пятидесяти домов.

Новый двухэтажный дом Дика-пивовара стоял в отдалении от дороги. На окнах пока не было ставен, дверные проемы тоже пустовали: их заткнули плетенками из хвороста, а деревянные рамы укрыли тростником. Передний вход тоже был забран хворостом, но Мерфин обвел Элизабет вокруг дома: с тыльной стороны имелась временная дверь на замке.

На кухне перед большим очагом сидел шестнадцатилетний Джимми, помощник Мерфина, охранявший дом от воров. Парнишка был суеверен, вечно крестился и бросал соль через левое плечо. Вид у него был испуганный.

– Здравствуйте, мастер, – сказал он. – Раз вы тут, можно, я схожу пообедать? Лол Тернер должен был принести еду, но не пришел.

– Только вернись до темноты.

– Спасибо.

Джимми выскользнул из дома. Мерфин прошел с кухни в будущий зал.

– Четыре комнаты на первом этаже, – показал он Элизабет.

Девушка изумилась:

– Куда им столько?

– Кухня, передняя, столовая и зал. – Лестницы в доме пока не было, и Мерфин поднялся наверх по приставной лесенке, а Элизабет взобралась следом. – Здесь четыре спальни.

– Кто здесь будет жить?

– Дик, его жена, сын Дэнни с женой и дочь, которая тоже, наверное, когда-нибудь выйдет замуж.

Большинство семей Кингсбриджа жили в одной комнате и спали рядышком на полу – родители, дети, бабушки, дедушки и те, кого принимали в семью.

Элизабет заметила:

– Здесь больше комнат, чем во дворце.

Это была чистая правда. Знатные люди с многочисленным окружением до сих пор нередко обитали всего в двух помещениях: спальня предназначалась для них самих, а большой зал – для всех прочих. Мерфин же строил дома для тех зажиточных кингсбриджских купцов, что мечтали о роскоши уединения в частных покоях. Он сам считал это новым словом в устройстве жилья.

– Полагаю, в окнах будут стекла, – предположила Элизабет.

– Да.

Это было еще одно новшество. Мерфин помнил времена, когда в Кингсбридже даже не было своего стекольщика, разве что горожане раз в пару лет пользовались услугами бродячего мастера, а ныне городской стекольщик трудился не покладая рук.

Спустились на первый этаж. Элизабет устроилась на скамью, где прежде сидел Джимми, и протянула руки к огню. Мерфин подсел к ней.

– Когда-нибудь я и себе построю приблизительно такой же дом. Посреди большого сада с плодовыми деревьями.

К его удивлению, девушка склонила ему голову на плечо.

– Какая хорошая мечта.

Оба уставились на огонь. Волосы Элизабет щекотали Мерфину щеку. Спустя мгновение она положила ладонь ему на колено. В тишине он слышал ее дыхание и свое собственное и треск горящих поленьев.

– В твоих мечтах кто живет в твоем доме?

– Не знаю.

– Как по-мужски! Я не знаю, какой у меня будет дом, но знаю, кто в нем будет жить: муж, несколько детей, мама, пожилые свекор со свекровью и трое слуг.

– Мужчины и женщины мечтают по-разному.

Элизабет подняла голову, посмотрела на него и прикоснулась к его лицу.

– А если все мечты сложить вместе, получится жизнь. – Она поцеловала Мерфина в губы.