Мир без конца

Сколько помнила Гвенда, перед таверной всегда высился могучий дуб, толстый и приземистый, с кривыми сучьями, похожий на сгорбленного старика зимой и отбрасывавший летом густую тень, в которой было так приятно укрываться от зноя. Вокруг этого дерева ее маленькие сыновья гонялись друг за другом. Верно, этот дуб засох или прогнил, потому что его срубили, и ныне у входа в таверну торчал пень, в поперечнике равнявшийся росту Вулфрика. На этом пне посетители то сидели, как на лавке, то ели, как за столом, а то и спали, если приезжал какой-нибудь утомленный возчик.

Сейчас на пне восседал и попивал эль из огромной кружки Гарри-пахарь, староста Аутенби.

Гвенда мысленно перенеслась на двенадцать лет назад, и воспоминания оказались столь горькими, что на глазах у нее выступили слезы. Когда-то они с семьей ушли из Уигли, как этим утром в Нортвуд, ведомые надеждой на лучшую жизнь. Эту надежду растоптали меньше чем через две недели, а Вулфрику набросили на шею веревку и отвели обратно. Веревка бесила до сих пор, хотя прошло уже много лет.

Впрочем, с той поры Ральф не мог творить все, что ему бы заблагорассудилось. Обстоятельства вынудили его передать Вулфрику земли отца. Для Гвенды это был не то что приемлемый, но довольно удовлетворительный исход, пусть Вулфрику недостало ума выторговать себе свободное держание, как это сделали некоторые соседи. Она радовалась, что из батраков они сделались арендаторами, а Вулфрик достиг цели, к которой стремился с юности, однако хотелось большей независимости – без трудовой повинности, только с выплатой, размер которой был бы указан в манориальных записях, чтобы никакой лорд впредь не чинил произвола. Этого жаждало большинство сервов, и с началом чумы многие из них постепенно добивались своего.

Гарри тепло поздоровался и настоял на том, чтобы купить им эля. Вскоре после недолгого пребывания Гвенды и Вулфрика в Аутенби настоятельница Керис назначила Гарри старостой, и он все еще занимал эту должность, хотя Керис давным-давно сняла с себя монашеский обет и настоятельницей стала мать Джоана. Судя по двойному подбородку и пивному пузу, деревня Гарри процветала.

Когда собрались в обратный путь, вместе с другими крестьянами Уигли, Гарри негромко сказал Гвенде:

– У меня появился новый батрак, парень по имени Сэм.

Сердце Гвенды подскочило.

– Мой Сэм?

– Думаю, вряд ли. Нет, не он, конечно.

Она растерялась. Зачем тогда об этом говорить?

Но Гарри почесал свой красный, как у любителя вина, нос, и Гвенда поняла, что староста лукавит.

– Этот Сэм уверяет, что его лорд – какой-то рыцарь из Гэмпшира, о котором я никогда не слышал. Мол, тот позволил ему уйти из деревни и искать работу. А лорд твоего Сэма, помнится, граф Ральф, который батраков не отпускает. Нет, твоего сына я бы не нанял.

Гвенда поняла: Гарри скажет именно это, если ему станут задавать вопросы на дознании.

– Значит, он в Аутенби.

– В Олдчерче, это деревенька в нашей долине.

– Как он? – Гвенда чуть не запрыгала от радости.

– Отлично.

– Слава богу.

– Парень крепкий, работящий, вот только на рожон порою лезет.

Для нее это была не новость.

– Где он живет? В теплом доме?

– Его приютили добросердечные старики, чей сын уехал в Кингсбридж учиться на дубильщика.

На языке у Гвенды вертелось еще с десяток вопросов, но вдруг она заметила сгорбленную фигуру Нейта. Тот прислонился к дверному косяку таверны и пристально смотрел на Гвенду. Она сдержала рвавшееся наружу ругательство. Ей столько нужно было узнать, но пугала сама мысль о том, что Нейт получит хотя бы намек на местонахождение Сэма. Придется довольствоваться услышанным. По крайней мере теперь она знает, где ее сын.

Гвенда отвернулась, притворяясь, будто заканчивает пустой разговор ни о чем.

– Не давай ему драться, – проговорила она уголком рта.

– Сделаю, что смогу.

Она помахала Гарри на прощание и пошла за мужем.

На обратном пути Вулфрик без натуги нес на плече тяжелый лемех. Гвенде не терпелось поделиться с мужем новостями, но пришлось ждать, пока компания не растянулась по дороге и они не отстали от прочих на несколько ярдов. Лишь тогда она тихо пересказала свой разговор с Гарри.

Вулфрик повеселел.

– Что ж, мы хоть знаем, где он. – Его дыхание было ровным, несмотря на тяжесть на плечах.

– Я хочу сходить в Аутенби.

Вулфрик кивнул.

– Я так и подумал. – Он редко противоречил жене, но сейчас внезапно исполнился опасений. – Это будет непросто. Убедись, чтобы никто не проведал, куда ты пошла.

– Конечно. Перво-наперво.

– Как ты собираешься это устроить?

– Он наверняка заметит, если я пропаду из деревни на пару дней. Нужно что-нибудь придумать.

– Можно сказать, что ты заболела.

– Не годится. С него станется зайти проверить.

– А если сказать, что ты ушла к отцу?

– Нейт не поверит. Он знает, что я там не задерживаюсь дольше необходимого. – Гвенда принялась ломать голову в поисках предлога. В сказках и в историях про призраков из числа тех, которые рассказывают у огня долгими зимними вечерами, люди принимают ложь без всяких вопросов, но в жизни обвести кого-то вокруг пальца куда труднее. – Скажем, что я пошла в Кингсбридж.

– Зачем?