Мир без конца

Они привязали к столбу, на высоте человеческого роста, кошку, оставив свободными лапы и голову, и сквайру требовалось убить животное со связанными за спиной руками. Гвенда уже видела такую игру. Сквайр мог наносить удары только головой, а кошка, разумеется, царапалась и кусалась. Сейчас у столба замер паренек лет шестнадцати, на которого в ужасе таращилось животное. Вот он резко дернул головой, ударил лбом кошке в грудь, а та в отместку полоснула его растопыренными когтями. Он закричал от боли и отскочил, по его щекам побежала кровь. Остальные громко рассмеялись. Рассвирепевший сквайр вновь устремился к столбу. На сей раз его расцарапали сильнее прежнего, вдобавок он ушиб голову, а смех товарищей сделался громче. На третий раз паренек действовал осторожнее. Он приблизился, сделал обманный выпад, вынудив кошку полоснуть лапами по воздуху, а затем ловко боднул животное в голову. Кровь хлынула у кошки изо рта и ноздрей, ее тушка безвольно обмякла, но животное продолжало дышать. Сквайр ударил напоследок, наверняка, а остальные заулюлюкали и захлопали в ладоши.

Гвенду затошнило. Она недолюбливала кошек, предпочитала собак, но было омерзительно видеть мучения беспомощного животного. Возможно, молодым людям требуется такая подготовка, чтобы впоследствии калечить и убивать противника на войне, но до чего же противно.

Она прошла мимо, не заговорив с Сэмом; обливаясь потом, пересекла второй мост и поднялась по ступеням в башню. В большом зале царила приятная прохлада.

Гвенда порадовалась, что сын ее не заметил. Хорошо бы не попадаться ему на глаза как можно дольше. Не хотелось, чтобы он что-то заподозрил. Пускай Сэм не отличается чуткостью, ощутить угнетенное состояние матери все же способен.

Она известила эконома о своем приходе, и тот пообещал доложить графу.

– Леди Филиппа дома? – с надеждой спросила Гвенда. Может, Ральфу помешает присутствие жены.

Эконом покачал головой.

– Леди гостит в Монмуте у дочери.

Гвенда уныло кивнула и уселась ждать. На ум невольно пришли воспоминания о свидании с Ральфом в охотничьей хижине. Глядя на голую серую стену зала, она мысленно видела, как Ральф пялится на нее с приоткрытым от предвкушения и вожделения ртом. Плотская близость невыразимо приятна с мужчиной, которого любишь, но отвратительна с тем, кого ненавидишь.

Когда Ральф овладел ею в первый раз, более двадцати лет, тело ее предало, и она испытала физическое наслаждение, несмотря на отвращение к насильнику. То же самое случилось с разбойником Олвином в лесу. Но в охотничьей хижине этого не произошло. Наверное, все дело в возрасте. Когда она была молода и полна плотского желания, соитие само провоцировало ответ, и с этим ничего нельзя было поделать, сколько бы она ни стыдилась. Теперь же, в зрелые годы, тело стало не таким уязвимым и откликалось не столь охотно. Спасибо хотя бы за это.

Лестница в дальнем конце зала вела в покои графа. По ней все время ходили люди: рыцари, слуги, крестьяне, старосты. Через час эконом велел Гвенде подниматься.

Она боялась, что Ральф захочет взять ее немедля, и вздохнула с облегчение, когда увидела, что граф сильно занят. С ним был сэр Алан, а двое писцов за столом что-то черкали. Один протянул ей небольшой свиток тонкого пергамента.

Гвенда не стала разворачивать свиток – читать она не умела.

– Ну вот, – произнес Ральф. – Теперь твой сын – свободный крестьянин. Разве не этого ты всегда хотела?

Она хотела свободы для себя, и Ральф это знал. Увы, мечта оставалась мечтой, но граф был прав: хотя бы Дэви обрел свободу. Значит, она не совсем зря прожила жизнь. Ее внуки будут свободными и независимыми, сами станут решать, что им сажать, будут платить подать, а все остальное оставлять себе. Им не суждено познать горечь нищеты и голода, привычную для Гвенды сызмальства.

Стоило ли это всех мук, через которые она прошла? Ответа у нее не было.

Со свитком в руках она двинулась к выходу.

Алан нагнал ее и негромко сказал:

– Оставайся на ночь в замке. – Большинство гостей ночевало в зале. – Завтра в два часа пополудни приходи в охотничий домик.

Гвенда думала отмолчаться, но Алан преградил ей путь.

– Поняла?

– Да, – ответила она вполголоса. – Я приду.

Алан ее отпустил.

* * *

Гвенда не говорила с Сэмом до позднего вечера. Всю вторую половину дня оруженосцы тешились жестокими игрищами. Она радовалась возможности побыть одной. Сидела в прохладном зале и размышляла. Пыталась убедить себя, что в соитии с Ральфом нет ничего особенного. Она давно не девственница, уже двадцать лет замужем и тысячи раз была с мужчиной. Все займет несколько минут, следов не останется. Она вытерпит и забудет.

До следующего раза.

Это было хуже всего. Ральф способен принуждать ее до бесконечности. Угроза раскрыть тайну отцовства Сэма будет висеть над нею до тех пор, пока жив Вулфрик.

Рано или поздно Ральф от нее устанет, вернется к молодым телам продажных девок.

– Что с тобой? – спросил Сэм, когда сквайры в сумерках пришли на ужин.

– Ничего, – быстро ответила она. – Дэви купил мне дойную корову.