Читаем Мир Дим полностью

Не знаю, сколько бы это продолжалось (подозреваю, что долго), если бы в определённый момент в пустоте не появилась фигура, висящая в воздухе. Это было нечто вроде треугольника, с находившимся внутри глазом. Я никогда не видел ничего подобного. У него не было конечностей, но, видимо, они были ему не нужны. Он медленно парил в воздухе, и пристально смотрел на меня своим единственным глазом. А я на него своими двумя.

– Здравствуй. – он подлетел ближе.

– Добр…– я задумался: день, вечер, обед, в этом месте понять трудно. Поэтому я выбрал стандартный вариант. – Здрастье.

– Что ты тут забыл? – в его словах не было претензии или раздражения, скорее нотки интереса.

– Я ищу кое-кого. Или искал. А теперь, кажется, ищу выход.

– Очень интересно. А почему не выйдешь так, как зашёл?

– Не могу, вон та дверь, – я указал рукой на свою квартиру, – захлопнулась, а ключ остался внутри. А больше тут идти некуда.

– Ошибаешься.

– Да? Я вот что-то так не думаю.

– Ну вон же выход. – он перевёл свой взгляд на центр, указывая на что-то глазом, словно перстом.

Там не было ничего, по крайне мере несколько мгновений назад, когда я всё тут осматривал. Наверное. А теперь было. Круглое отверстие. Яма, напоминающая яму колодца. Я подошёл ближе и понял, что это не было сквозное отверстие в клочке земли. Всё вокруг было смесью темной пустоты и космических разноцветных узоров, но там…Там было лишь темнота, и больше ничего.

– Это шутка?

– Нет.

– Выход куда? В яму?

– Выход откуда. Отсюда. Более того, тот, кого ты ищешь, находится там.

– Ты откуда знаешь?

– Знаю.

– И ты хочешь, чтобы я туда прыгнул, я правильно понял?

– Хочу? Нет, выраженного желания, чтобы ты это сделал, у меня нет. Поступай, как ты сам хочешь.

– Даже не знаю, есть ли у меня выбор, как видишь…– я собирался ещё раз напомнить ему, что вернуться в квартиру возможности не имею.

– Вижу. – достаточно жёстко и императивно молвил он, в этот момент в пустоте начали появляться иные треугольники, такие же как он, а может это и был он. Миллионы если не больше, и все они смотрели прямо на меня, и вели себя как часть единого целого. – Можешь быть уверен, что вижу. И я не забыл. Но я могу открыть её для тебя, если ты так хочешь вернуться обратно.

– Ты можешь её открыть? Без ключа?

– Могу.

– Ты что-то вроде медвежатника?

– Медвежатник? Можешь считать и так. Но только в таком случае, лучший из лучших.

– В смысле?

– В том смысле, что я могу открыть любой замок, тем более такой обычный, как тот, что за твоей спиной. У меня даже есть грамота, там так и написано: «Лучшему медвежатнику».

– Покажи? – я, конечно же, ему не поверил.

– Да, сейчас достану из заднего кармана. – А хотя, погоди, у меня же нет рук. Так что не сегодня.

– Очень смешно, – я подумал, что будь у него рот, он бы улыбался в саркастическом смысле, но рта у него не было, как и рук, – Если их у тебя нет, как ты собираешься открывать замок? Это вызывает определённые сомнения.

– Тебе нужны доказательства?

– Хотелось бы.

– Главным доказательством моих слов будет открытый замок, после этого другие тебе будут уже не нужны. Я сделаю это, как только ты скажешь, что таково твоё решение. Закрою один выход, и отворю другой. Только скажи.

– Мне нужно выбрать?

– Конечно. Разве ты можешь пойти вперёд и назад одновременно? Верх и вниз?

– Не могу.

– Поэтому из двух путей ты выберешь один. Не потому что я так сказал, а потому что такова объективная реальность.

– Объективная реальность? Ахах, мне казалось она выглядит немного иначе.

– Может тебе просто казалось? Разве вопрос реальности происходящего как-то поможет тебе?

– А вдруг это сон?

– И?

– Может, в таком случае, я могу проснуться?

– Можешь попробовать.

Я зажмурился и попытался заставить себя это сделать. «Просыпайся, просыпайся, просыпайся!» – внутренний голос кричал, но толку от этого не было, открыв глаза, я увидел всё тоже, что и было до этого.

– Судя по тому, что ты ещё здесь, ничего не вышло.

– Да, есть такое.

– Знаешь, скажу по секрету: я слышал, что сильные переживания могут помочь проснуться.

– Например, какие?

– Например, возможно, прыжок в неизвестность.

– Очень интересно. У меня такое ощущение, что ты подбиваешь меня прыгнуть в эту яму.

– Не обязательно. Можешь, например, и с обрыва.

– Интересная мысль. – я подошёл в краю «острова» и аккуратно посмотрел вниз, снова. – Пригнуть в космос, в темноту или пойти домой? Очень необычный подбор вариантов.

– Кроме, разве что, пойти домой. По-моему, это твой любимый.

– Очень смешно, правда. Но мне сейчас не до смеха.

– Понимаю.

– А если прыгну туда, – я показал рукой за край, – тоже найду то, что ищу.

– Этого я не говорил. Я уже чётко сказал, куда тебе нужно, если ты этого хочешь. Я не думаю, что ты не понял, скорее всего, не поверил. Почему?

– Почему не поверил? Не знаю. Может просто в школе не любил геометрию. – я улыбнулся, мне показалось это забавным.

– И правда забавно. Но, если ты мне не веришь, то нет смысла спрашивать ещё раз. Ведь как не изменившийся ответ, изменит твоё отношение?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза