Мир и война в жизни нашей семьи

В 1932 году летом мы переехали жить к тете Тане Кошкиной у Чернушки (маленькая речка). У тети Оли очень было тесно, у Кошкиных мы жили в заднем доме. Нам было очень хорошо. Я работала и училась вечером, иногда приезжала очень поздно. Когда не успевала на поезд, ночевала у Кати. Я очень сильно кашляла, и крестная боялась, что у меня туберкулез, как бы не заразила Виктора, и я старалась у нее быть реже. Она всем всё время говорила, что у меня, как и у мамы, чахотка. Я была молода и не верила, чувствовала себя хорошо, только очень худая.

В конце 1933 года тетя Таня нам сказала, что они будут делать ремонт дома. И опять надо искать квартиру. И вот Нюше кто-то сказал, что на Садовой сдают дом. Это были Зубковы. И мы в 1933 г. перешли жить в задний дом. Число не помню. Я была знакома с Клавой Зубковой и Лидой. Мы часто ездили на поезде в Москву на работу.

Да, я забыла описать: в 1933 г. в октябре-ноябре к нам приехал Костя, муж Нюши. Мы жили у Кошкиных. Он стал ругать Нюшу, ревновал, кричал, что она вышла замуж. Остановить его невозможно было, он брал топор. Мы его связали, вызвали милиционера и вместе повезли в Москву в институт Склифосовского. Там был пункт психических больных. Потом мы его больше не видели: его отправили в Подольск.

У Зубковых нам было хорошо, отдельный вход в дом. Мы жили – Нюша, Женя и я. К нам часто все приезжали: крестная, Павел Петрович, Надя, Ваня, Коля.

В 1933 году женился Ваня. Жена его – Соня Чумодина. Из слободы, дочь Федора Ивановича Чумодина. Свадьбы никакой не было. Я случайно встретила их на Красной Пресне. Она была в белом платье. Мне не сказали, что они венчались. Были у них только два отца – Вани и Сони. Жили они в Шелепихе. У меня совсем не было свободного времени, много работы, и очень трудно учиться. Все ночи сидела, учила, читала, заданий очень много: планирование, хозрасчетное начисление, математика, политэкономия, бухгалтерский учет и иностранный язык. Здоровье неважное, часто болела.

В 1934 году в январе умер папанька. Я очень переживала, и плакали все. Последние годы, начиная с 30-го года, он жил где ночь, где день, постоянного угла не было. Всё время очень боялся, что вышлют в Казахстан на поселение. Умер он в больнице от тифа, а болел всю жизнь пороком сердца и катаром желудка. Всё время соблюдал строгую диету. Похоронили его на Ваганьковском кладбище. Поминки были у крестной в Москве. В феврале 40 дней отмечали в Павшине. В марте у Вани родилась дочка Тамара.

В 1934 году я уже работала в Центральном универмаге в коврово-драпировочном отделе заместителем старшего бухгалтера. В 1934 г. закончила курсы трехгодичные. Получила диплом старшего бухгалтера. Очень была довольна.

Жили мы с Нюшей очень дружно. Женя росла хорошей, послушной девочкой. Я очень плохо себя чувствовала: сильный кашель и высокая температура. Меня поставили на учет в туберкулезный диспансер в Москве на площади Коммуны. Очень хорошая была врач Коровина, имени не помню. Это редкой души человек. У меня обнаружили открытый процесс туберкулеза в правом легком. Мне делали пневмоторакс, в бок делали укол, сжимали каверну. Очень было плохо. Лежала я в Институте туберкулеза почти 3 месяца. Казахстан, жизнь в прислугах, учеба и работа сказались на моем здоровье. И контакт с мамой в течение 7 месяцев. Всё отразилось.

В это время мы жили у Зубковых, и когда мы с Клавой Зубковой ездили на работу в Москву, я обратила внимание на одного парня: блондин, черное пальто и желтая кожаная шапка, он выделялся среди других. Я как-то спросила: «Клава, ты знаешь этого парня?». Она говорит: «Это мой брат двоюродный. Хочешь, я тебя познакомлю». Этот разговор был за несколько дней до того, как мы стали жить у Зубковых. На следующей неделе я говорю: «Клава, а мы живем у них в заднем доме. Я уже часто видела, как он проходил мимо нашего дома. Нюша говорит, это сын хозяйки тети Саши». Таким было начало нашего знакомства с Юрой. В конце 1934 г. часто ездили в поезде на работу и учебу. Юра учился в Институте им. Куйбышева. Когда я лежала в Институте туберкулеза, он с Нюшей ко мне приезжал. В начале 35-го г. я была в санатории в Болдино около 3 месяцев. Юра тоже ко мне приезжал. Честно говоря, он мне нравился. Умный, честный, добрый. Наденька была настроена к нему плохо, ей не нравилось, что их семья бедная и он неважно одевался, был студент. Павел Петрович, крестная, Нюша говорили, что он хороший парень, но замуж мне выходить нельзя: я скоро умру и т. д. Это крестная всем говорила, в том числе и Юре, и его маме. Но я хорошо помню, когда я лежала в Институте туберкулеза, перед выпиской была у профессора Кольцмана. Он был известный специалист с мировым именем. Он сказал: «С вашими легкими будете жить до 60 лет». Когда я пишу эти строки, мне уже 73 года, туберкулезом не болею.