Мир и война в жизни нашей семьи

Мы мечтали скорее, скорее уехать, всё равно куда. В августе месяце Юре предложили Омск, получил подъемные. Приехал домой, было письмо из ЦК. Его вызывали для переговоров. Там предложили работу на Дальнем Востоке, как молодому специалисту. Был предложен город Чита, Забайкальский военный округ. Юра сказал, что у меня туберкулез легких. Ему ответили, что как раз для меня будет хорошо: сосновый лес, высокие сопки, сухой климат. Юра стал оформляться. Я тоже стала увольняться. Меня очень уговаривали: «Не надо ехать». Особенно врач Коровина боялась за мое здоровье. Я решила окончательно – ехать. Билеты взяты на 14 сентября 1937 г. Числа 10 сентября у нас был вечер, были все родные, даже тетя Матреша, тетя Паша с мужьями. Было очень весело, хорошо. Мы счастливы. Нам очень хотелось, чтобы у нас был ребенок. Врач тоже говорила: «Может быть, будет лучше, если будут роды», и как раз 12 сентября 1937 г. врачи сказали, что будет ребенок. Это была для нас двойная радость. Итак, 14 сентября 1937 г. в 5 часов вечера мы отправились в далекий путь в г. Чита. Все родные нас провожали, было много народа. Я очень плакала. Вернусь ли я в Москву?

Надя одна осталась в нашем доме, ночью всё увезла к Зубковым, вышла замуж за Михаила и забрала ключи от дома. И опять нам была неприятность, Коля, брат Юры, ходил за ключами.

Итак, поезд тронулся, я первый раз уезжала из Москвы в таких хороших условиях. Поезд скорый, вагон купированный, очень чисто, уютно. Город Чита закрытый, въезд только по разрешению НКВД. Много ехало военных. Настроение прекрасное, хотя я и плакала, но скоро успокоилась. Я ехала с любимым мужем, внимательным, заботливым. Я тоже была уже человеком. Получила законченное среднее образование, работала старшим бухгалтером, уже 5 лет имела свою крышу над головой. Всё прекрасно. С нами вместе в одном вагоне ехали Коля Кабанов и его жена Маруся. У них как раз перед отъездом состоялась свадьба. Скучно не было. Коля Кабанов любил много поговорить. Обедать и часто ужинать ходили в ресторан. Погода, помню, была очень хорошая, на больших остановках выходили погулять. Очень красиво было смотреть на озеро Байкал, голубое-голубое, прозрачное. Мы вспоминали с Юрой, как Иван Иванович пел песню «Славное море, священный Байкал», а мы его видели в нескольких метрах. Поезд шел по берегу Байкала. Смотрим в окно и видим первый и последний вагоны нашего поезда, сорок восемь тоннелей проехали. Ехали мы восемь суток.

Приехали в Читу, кто-то нас встречал, не помню. Квартиру нам дали на Корейской улице, одна маленькая и вторая тоже небольшая комната. Первое время жили вместе с Кабановыми. Потом они получили отдельную комнату. В доме, где мы жили, проживали еще Александра Федоровна с мужем с двумя детьми, а также Пелагея Федоровна, одинокая старушка. На кухне было 3 хозяйки. Мы очень подружились. Всё прекрасно. Только трудно было привыкать воду получать по талонам. Каждый день, иногда через два дня привозили воду в бочках. Кричали: «Воды, воды!» Набирали ведра. Продукты в магазинах были, но гораздо хуже качеством, чем в Москве. Много рыбы, особенно омуля: свежего, копченого, соленого. Молоко мороженое, на рынке мясо тоже мороженое, особенно часто брали гуся. Фрукты покупали в магазинах, особенно зимой мандарины, яблок было мало и невкусные.

Я первое время не работала, была дома, устраивала все свои дела. Первое – встала на учет в тубдиспансер, потом – в женскую консультацию. С ноября месяца стояли уже сильные морозы – до 30–40 градусов. Юра уходил на работу, я топила печку в комнате, потом одевалась и шла в пельменную, от нас она была недалеко, мне очень хотелось поесть пельменей. Мне тогда казались очень вкусными и жареные пирожки. Почти каждый день я ходила в пельменную.

С декабря 1937года я поступила работать в Управление Молотовской железной дороги на должность заместителя старшего бухгалтера по материальной части. Работы было очень много: конец года, инвентаризация. Старший бухгалтер Мария Григорьевна очень строгая. Мне работать было трудно. Обстановка в Управлении дороги ужасная, почти каждые две недели меняли начальников дороги и многих начальников станций, отделов. Шел 1937 год. Ходили слухи, что всего на Молотовской железной дороге расстреляли 150 человек. Настроение ужасное, страшное.

Мы с Юрой жили хорошо, спокойно, никаких конфликтов. Оба работали, деньги были, всё покупали. В Чите были магазины, где продавали золотоискателям. Там можно купить всё. Иногда удавалось. Почти каждое воскресенье ходили в театр оперетты, нам очень нравилось, артисты хорошие. По Москве не скучали. Письма получали часто от всех родных. Я очень часто писала крестной и Жене. Каждый месяц мы посылали деньги 50-100 рублей, почти всегда 100 рублей Жене. Зима стояла очень холодная от 30 до 42–43 градусов. Особенно холодно, когда просто бежишь по мосту через Ангару, дух захватывает. Дома тепло, топили много. И так мы жили в Чите до 30 марта 1938 г.