Мир, который без меня. Альтернативный гей-роман. Книга 1.

— Между ними еще будет бутылка пива, фон и все такое. Реклама — двигатель торговли. Не сделаешь - не продашь. А ты как думал?

— Я, вообще-то, не думал.

— И правильно.

— Я бы так не смог.

— Как?

— Ну-у…

— Вертеться голым, слушая, как я разоряюсь?

— Типа того.

— Каждый может, и ты тоже. Просто ты не умеешь еще освободить мысли.

— Как это?

— До тех пор, пока думаешь, кто и как на тебя смотрит, ты не можешь расслабиться. Все время кажется, что тело недостаточно хорошо, и люди именно об этом и думают. Это большая проблема современности. У греков таковой не было, потому они нам и оставили огромное количество великолепных статуй. Им тысячи лет, а мы до сих пор не перестаем любоваться.

— А ты так можешь?

— А ты не видел? Там наверху?

Энди понял, что Рой говорит о картине с креслом. Маккена улыбнулся, наблюдая, как мальчишка старается скрыть любопытство, но оно, как раскрывающийся бутон, не может сдержать выстреливающих лепестков.

— Я не меняюсь от того, в одежде я или без, потому что мое тело — это я. Я же не стесняюсь говорить, смеяться, не стесняюсь, что на голове растут волосы, а глаза определенного цвета. Почему я должен стесняться своего тела? Другой вопрос, что и его я поддерживаю, также, как и все остальное. Это естественный процесс. Я чищу зубы, хожу к стоматологу, стригу волосы, когда они отрастают, наконец, вытираю задницу в туалете. То же самое я делаю с телом. Содержу его в чистоте и форме. И какое мне дело до того, что там думают остальные. Все стеснения только здесь.

Рой показательно постучал по голове.

— Вот и все, — сказал так просто, что Энди тут же захотелось поверить услышанному.

— Так просто?

— Проще самого упрощенного. А ты с какой целью интересуешься?

— Так. Любопытно.

Рой улыбнулся. Ямочки рассекли щеки запятыми.

— Вижу. Ну, ладно, пора идти, а то эти двое зальют там весь подиум.

Маккена поднялся в студию, а мальчишка еще долго крутил в руках чашку с остатками кофе, словно искал на дне какие-то ответы. Странный какой-то этот не его мир. Непривычный. Непонятный. Вязкий. Энди еще только прилип к нему где-то с краю, но уже так сильно, что не вырваться. Его словно ужалила змея, парализовав волю, чтобы после сожрать, заглотив целиком. Кровь парня заражена, отравлена, и он хочет еще. Больше.

Готовя ужин, Энди немного отвлекся от процесса наверху, углубившись в свой понятный ему процесс. Он бормотал какой-то напев, пританцовывал у плиты и чуть не опрокинул на себя сковородку, когда Рой кольнул его пальцем в бок.

— Наверное, — сказал он весело, — я тебя уволю.

— Что-о-о?

Лицо Энди вытянулось, и он замер с открытым ртом.

— Ну, да, — как ни в чем не бывало продолжил Маккена, пожирая взглядом содержимое сковороды, — ибо я понял твои намерения. Теперь я точно знаю, кто ты есть на самом деле.

Рой видел, как мгновенно осунулись плечи парня, словно что-то тяжелое опустилось вниз, потянув за собой мышцы. Он не спешил давать объяснения, наслаждаясь созерцанием.

— Я что-то не так сделал? Ты скажи, я пойму, — нерешительно спросил Энди.

Взгляд его как-то потяжелел, приобрел глубину. Темно-карие радужки потемнели, почти сливаясь со зрачками.

— Ты сковородку отставь и присядь. Поговорим, — его тон стал ниже и жестче.

— Да, Рой.

Сказать, что Энди держался, было бы неправдой. Он цеплялся изо всех сил, сам не зная за что.

— Ты должен понять меня правильно, — начал Маккена издалека. – Ну, понимаешь, как бы это лучше произнести? Я понял… В общем, я уже, наверное, говорил тебе, что свободные художники — люди определенного склада…

— Засранцы, — кивнул Энди и чуть не поперхнулся собственной наглостью.

— И это тоже, но я не о том. Они ведут такой образ жизни, что с трудом воспринимают, если кто-то нарушает течение этой самой жизни. Ну, ты понял?

— Да, — решительно согласился парень, хотя понял, что на самом деле ничего не понял из сказанного Роем.

— С тех пор, как ты появился, я ничего не могу найти в том порядке, который ты здесь творишь. Художнику нужен хаос, размах, иначе его вдохновение будет пылиться, сложенное на полке в соседней с рубашками стопке. Но не это даже самое худшее. Самое противное то…

Энди больно зацепило слово «противное».

— Что я постоянно хочу жрать! — весело закончил Маккена. — Я не могу работать! Эти запахи! Они лишают меня воли!

Лицо парня съежилось, словно он старался виртуально поднять нечто очень тяжелое, но никак не мог это сделать. Он как-то тяжело выдохнул, и Рой заметил, что плечи мальчишки опустились еще ниже. Парень в свою очередь подумал, что дал бы Меккене по морде, будь он одного с ним поля ягода, но тот так широко улыбался, что Энди, пожалуй, врезал бы ему и второй раз за одно только это.

— Что, испугался?

— Да пошел ты!

— Пойду, но только после того, как скажешь, когда приходить назад.

Энди обиженно поднялся, отвернулся к плите, шваркнув сковороду на конфорку. В ней опять что-то заурчало.

— Ладно, — виновато произнес Рой, дружески обняв его за плечи. — Виноват. Пошутил тупо. Прости.

— Проехали.