Мир, который без меня. (Альтернативный гей-роман).Книга 3.

Шон не мог шевельнуться, и лишь молча смотрел, как парень седлает мотоцикл. Весело забурлил мотор. Энди надел шлем и помахал рукой. Такой привычный жест. Парень, словно и не прощается. «Мальчик» дернулся, выпустив кольцо сизоватого дыма, и сорвался с места.

— Только выживи, Энди, — прошептал Шон.

— Ни хрена я не собираюсь! — почти крикнул парень, но рев проглотил слова. — Прости, Стив! Я солгал тебе!

Энди остановился перед светящимся дорожным панно. Схема с трезубцем стрелок. Налево в стольких-то километрах что-то. Направо — еще что-то. А вот прямо... Литл Рок. Триста пятьдесят километров.

— А ты прав, Рой. До последней капли крови прав. Я проститутка. Эти годы… все, что у меня было… что я ел или носил, заработано этим ремеслом. Но и я прав. Моим первым клиентом оказался ты. Жаль, что я тогда не знал об этом, а ты знал. Ты всегда об этом знал. Может быть, проститутки и бывают бывшими, но это не я, потому что знаю истинную цену любви, будь она со скидкой или без.

Энди смотрел на указатель и чувствовал, как тонет в обиде. Он, словно находился в камере, которую заполняют водой. Холодной, бурлящей, с осколками колотого льда. Вот ее уровень достиг коленей, паха, груди... Еще немного, и она сомкнется у него над головой. Бесполезно барахтаться. У него все равно не хватит сил. Что толку пытаться хватать последние глотки воздуха, когда ноги намертво приколочены ко дну?

— Ну, что? — оскалился Энди, заставляя мотоцикл зайтись приступом рева. — Посмотрим, какие ветры все еще ходят во мне, и так ли я бессмертен, как обещал старый оджибве? Джек! Что там у нас с соколиными полетами?! Не всякий ветер, говоришь, меня поднимет?! Так я заставлю его! Где ты, старая?! Выходи ко мне на свидание?! Я свободен! Всем все отдал! Никому ничего не должен! Я много раз играл с тобой, но это так, шутки! Не побоишься встать на моем пути еще раз?! Дава-а-ай, посмотрим, кто первый догонит второго?! Я тебя?! Или ты меня?!

Удивительная вещь время. Бывает резиновым до бесконечности. Минута, и в нее втискивается огромный кусок жизни. Десять — и проходит целая жизнь. Двадцать — это уже почти вечность. За эти двадцать минут Стив миллион раз и в миллионе вариаций продумал, что сейчас скажет Маккене. Он почти задохнулся в ленте собственных выкладок, но она, как бегущая кинопленка, продолжала монотонно наматываться на внутренний платтер. Шон распахнул дверь, готовый с порога схлестнуться с Маккеной, но Рой даже не повернул в его сторону голову. Он продолжал сидеть за столом, бесполезно разминая пальцами уже не первую сигарету. Стив обошел стол, наклонился, опершись кулаками о столешницу.

— Ну что? — начал он, когда Рой наконец поднял на него глаза.

— Не надо. Не трать слова понапрасну. Я согласен со всем, что ты скажешь.

— Не хочешь мне ничего объяснить?

— Нет.

— Что ж. Тогда у меня к тебе один единственный вопрос, потому что после того, что он претерпел и сделал для тебя, именно этого я и не могу понять. Как ты смог от него отказаться?

— Хоть ты и не поверишь, я не смог. Я люблю его больше всех на свете, больше этого самого гребанного света. Все, что я смог — это лишь помочь ему отказаться от меня.

Стив молчал, глядя Рою в глаза, и видел в них тонны текста того, что сейчас чувствовал Маккена.

— Воистину, — обреченно произнес Шон, — чтобы умереть, надо убить того, кто тебе дороже всего.

(1) Первые слова режиссера Рассела Малкэхи, когда он прилетел на съемки сериала «Queer as folk».

(2) Фраза исполнительного продюсера сериала «Queer as folk» Дэниэля Липмана, как первое впечатление от встречи с исполнителем главной роли Г. М. Харолдом. (П. Рудитис «Queer as folk» the book).

(3) Если ты видишь полет ангела, помаши ему на прощание (англ.). Kelly Family «Angels flying».

(4) Я ошибся, она была права — ты ангел (англ.). Kelly Family «Angels flying».

Часть 5. WHAT IS IT ABOUT YOU?

3. 5. WHAT IS IT ABOUT YOU? (О чем это вы?)

Сноу. Как кость в горле. Как шип в стуле. Как лопнувшая пружина в матрасе. Словно только что из постели, в молочно-голубой рубашке навыпуск, светлых джинсах, кроссовках. Лицо скрыто чуть затемненными очками и несколькодневной небритостью. Он элегантен, немного небрежен и… нет, он довольно небрежен, до одури элегантен и раздражающ. Мог ли кто-то лучше сыграть эту роль? Рой гонит от себя мысли, потому что… он вынужден это признать — не мог. Это — как в морге. Кто-то раздел тебя, разобрал, покопался внутри и вновь вернул все на место. Только после этого стало как-то неудобно. Ты перед ним такой, как есть. Голый. И он это знает. Сейчас Сноу сделал то же самое, только проник гораздо глубже, чем мог ожидать Маккена. Джим обследовал каждый его орган, каждую связку костей, каждую луковицу волос. Он даже взглянул на мир изнутри Роя, его же глазами. Энди… Черт возьми!

— Должно быть, — начинает Маккена, когда что-то горячее и липкое переливается через внутренний край, — он должен неплохо выглядеть, стоя на коленях?