Мир, который без меня. (Альтернативный гей-роман).Книга 3.

— „Ну… зато стирки было меньше.“ А если честно, „я очень горжусь этим, знаете. И мне потребовалось какое-то время, чтобы почувствовать себя достаточно комфортно и гордиться этим, потому что изначально это пугало меня до чертиков“. „Это как бы крутится у тебя в мозгу — должным ли образом я это делаю? И если… если допустить, что да, то, может быть, здесь есть еще что-то, и тогда, если я как бы не… не выражаю это достаточно ясно… я не хотел слишком усложнять — кажется, что я чересчур это анализировал, и до какой-то степени так и было, но просто я не хотел делать это неправильно, понимаете? Я не хотел делать это неправильно ни в каком аспекте… Я просто хотел сделать всё должным образом“. „В какой-то момент ты должен просто сдаться и начать чувствовать то, что ты чувствуешь. И надеяться, что… это приведёт тебя туда… куда тебе нужно“, ну, вы понимаете…

— Молодчина, Джим, — скрипит зубами Маккена. — Привело.

— Он не дотянул, — шепчет Энди.

— До чего?

— До тебя. Ты бываешь голым гораздо чаще, чем…

— Он?

— Чем все вместе взятые.

Бернарда украдкой наблюдает за Маккеной. За ним можно наблюдать только так. И надо наблюдать только так. Несомненно, можно залечь где-нибудь в близ растущих кустах, выбрав пункт наблюдения именно там, но Лави′на как-то не рассматривала этот вариант. Вообще, изучать Роя лучше издалека и, когда он не видит. Отдельная категория народонаселения, как и говорил Энди.

Маккена злится. Бернарда не сомневается. Тут не одна причина, а целый коллективный узел. Легкая полутень улыбки скользит по губам женщины. Рой ей нравится. Издалека, конечно. Он достоин изучения, и она не теряет к этому интерес. Она привыкла разглядывать людей, это профессиональное. Маккена голоден. Явно хочет кофе и никотина. Он не занимался сексом, ну, или занимался, но не с Энди, что равнозначно одно другому. Его неприкрыто раздражает Сноу. Хорошо, если он не знает, что Энди пару раз… ну, десяток… ладно, пару десятков раз во время съемок объяснял Джиму какие-то премудрости характера Роя. Он проклинает тот час, когда кому-то… страшно подумать, что это была она сама… удалось втянуть его в это гиблое мероприятие. Бернарда видит, как Энди легонько играет с Роем, тем самым добавляя Маккене терпимости к происходящему вокруг. Бернарда вспомнила свой разговор с Энди в студии. Триста лет тому назад, но он почему-то проступил в ее памяти явственно, сейчас и вдруг. Тогда она невольно оказалась в эпицентре неизвестно откуда съехавшего селевого потока Роя. Он был весьма убедителен. И Рой, и закон, по которому обычно сползают селевые потоки. Дело в тот момент заключалось в том, что Маккена пытался не ревновать Энди. Он пытался, но вряд ли достиг в этом видимых результатов. К тому же, ему мешала Бернарда, а Энди улыбался. Чуть позже Лави′на узнала, что парень собирался „порвать“ Роя в щепки, о чем и мечтал вслух ровно за полминуты перед тем, как она позвонила в дверь. Женщина тут же засобиралась, но Энди остановил ее, шепнув, что Маккене полезно время от времени осознавать, что… Дальше парень повел бровями и сделал настолько определенные движения руками, что сомнения исключили друг друга, оставив на поверхности голую правду. Уже после, в процессе работы над романом она перепишет из своего блокнота перевод неопознанных иероглифов дурного почерка.

— Неужели же Рой может быть так неуверен в себе? Так на него не похоже. Или он неуверен в тебе?

— Скорее всего — первое. Он умудряется ревновать меня к каждому столбу.

— А ты не пытался их как-то убирать?

— Бесполезно. Он начинает ревновать к каждому месту, где были эти столбы.

Бернарда уже давно заметила, что иногда Маккена почти травился собственной ревностью. Он скалил зубы, но молчал. Он не знал, не должен был знать, не имел права слышать, как Энди объяснял: