Мир – Магия

Тяжелый вздох. Словно он сдавался врагу, словно у него кончилось дыхание… Миг и тяжесть термоса, наполненного горячим чаем на двоих, стала невыносимой.

Грэм поднял руку, стянул лямку с плеча, ловко подхватив сумку за короткие ручки, затем осторожно ступил грязной от осенней непогоды подошвой кроссовка на скат крыши и маленькими шажками добрался до первого удобного места. Внутри его тела бесконтрольно разливались волны тоски, руки дрожали.

Нет, ее не было здесь. Как и не было в нескольких десятках других мест, которые прочесали агенты Службы, не было нигде… Ни следа, ни перемещений, ничего.

– Где ты, Руни? – спросил вслух Грэм, будто пустота могла дать ему ответ. – Где ты?

Он оглянулся на вечерний город.

Дерзкий порыв ветра скинул с головы капюшон, растрепав непослушные волосы, но Грэм не заметил этого. Его взгляд, апатичный и усталый, был прикован к мрачному, уныло-холодному городу, к светящейся паутине его многочисленных проспектов и улиц, к невидимым, спешащим куда-то людям.

Он медленно вспоминал Руни: ее улыбку, ее голос, ее взгляд, перебирал в памяти все те моменты, когда она была рядом, когда поддерживала его, все их разговоры и встречи, споры, их импровизированную игру на тренировочном поле колледжа, ее последнюю улыбку там в толпе около университетского стадиона, улыбку, адресованную совсем не ему. Он знал, что тогда любил ее, но теперь…

Теперь в его жизни появились другие девушки: Эм, Бри… И находясь с ними, Грэм невольно начинал задумываться над тем, что ощущает, и чем дольше они общались, тем острее и болезненнее становился вопрос.

И сейчас, сидя здесь, на скате своей когда-то любимой крыши, Грэм вдруг отчетливо понял одну важную вещь: Руни, его Руни, осталась в прошлом. Она должна была остаться в прошлом, там, за спиной, как и все его чувства к ней. Он должен попытаться забыть ее. Не ради Эммы, или Бри, или еще кого-то, но ради себя. Только ради себя.

Вот поэтому он пришел сюда сегодня. Именно это он хотел почувствовать за всей накопившейся болью, обидой, грустью и тоской. Он хотел знать, что способен отпустить Руни и перестать слепо верить, что она однажды вернется к нему. Однако хватит ли ему сил на этот шаг и сколько потребуется времени, чтобы свыкнуться с его последствиями, Грэм, увы, не знал.

***

Кажется, я всегда знала, что этот день настанет. Все те долгие, темные годы, увенчавшиеся нашим совместным триумфом, сквозь стоны и тихий, еле слышный шепот затравленных, окутанных страхом, словно посмертным саваном жителей Мирана, среди всплесков победных криков, всегда… всегда звучал этот странный, однообразный, будто звук камертона, шелест нашего будущего расставания.

Только вот я никогда не думала, что Курт решиться первым. Хотя, если подумать, а кто бы еще…

Мы встречались. Я видела его перед отправлением на Тартрилон. Осунувшийся, слабый, бледный, с лихорадочным блеском в потускневших от тяжелых мыслей серых глазах. Сидя напротив меня, непривычно согнув широкую спину, он расточал вокруг себя волны отчаяния, разочарования и… безумия? Так сказал Митар: «Курт – безумен». Но я не соглашусь с ним. Курт как никогда и как никто из нас поистине далек от безумства. И именно поэтому он сейчас там, за бушующими волнами Лотиора, в крае изгнанников и провидцев, создает собственное спасение мира.

Курта нет уже два года, и теперь пришло мое время.

Вчера я долго стояла в незримом пространстве воздушного коридора, обдумывая произнесенные когда-то сгоряча слова. Отчего-то они за столько лет так и не покинули мои мысли, и хочется думать, на это была причина.