Мир – Магия

– Опять преподы достают? – усмехнувшись, предположил Грэм. Догадаться было не так уж сложно, обычно все недовольство Бри так или иначе касалось университета. Да, ее преподавателям не позавидуешь, Грэм бы ни за какие деньги не согласился учить ее хоть чему-то.

– Ага, – Бри эмоционально всплеснула руками. – Ну вот скажи, допустим я решила рассмотреть теоретическую концепцию одного заклинания с позиции Мары, а не по «нашему любимому», – Бри согнула руки в локтях и пальцами изобразила кавычки, – Битраму-Зирману, это ошибка, да?! – две тонкие струйки белого пара вырвались из ее вздернутого носа. – Давай, ответь!

Грэм опустил глаза и скромно уставился на свои кроссовки, в теории магии он понимал куда меньше, чем в триболе.

– Ну… наверное, все зависит от задания, разве нет? – тихо заметил он, мысленно надеясь, что Бри сейчас не взорвется от возмущения. Конечно, безопаснее было бы поддакнуть ей, но Грэм старался никогда так не делать. Он был почти уверен – его лесть или ложь моментально разрушит их странную дружбу.

– И ты туда же! – Бри гневно хмыкнула, однако спорить дальше не стала. – В общем, мне опять выкатили кучу замечаний к работе, но…

– Но ты исправлять все подряд не собираешься… – сам закончил Грэм и, словно наблюдая за капризами маленького ребенка, покачал головой. – Да, я знаю. – Несмотря на кажущуюся непоколебимость, доходящее до максимума упрямство, самоуверенность и вечное бунтарство, Бри в действительность очень сильно переживала из-за любой критики, особенно, если дело касалось ее исследовательских проектов. И поэтому начинала перегибать палку, распыляясь на угрозы и бесцельные споры, о которых потом жалела. Всех безопаснее в такой ситуации было просто сменить тему. – Придешь на игру через неделю или уже в Неймар уедешь? Я могу достать билеты, – мирно поинтересовался Грэм.

– Приду, конечно, – Бри тут же согласно закивала. – Не в моих правилах бросать друга ради ску-у-чнейшей практики у какого-нибудь старого, маразматичного академика. Пф-ф-ф… С тебя билеты, а Неймар точно потерпит, – она подмигнула ему. – Тем более это ведь первый матч после… ну….

Бри не договорила, но Грэм прекрасно понял причину неловкости: он бы сам предпочел промолчать, когда речь шла о последней, не самой удачной встрече с Руни или… с ее странным призраком, Грэм так до сих пор не разобрался, кого видел.

– Ага, гроте меру, – он улыбнулся и сразу поспешил отвернуть голову в сторону фасада стадиона, сделав вид, что рассматривает календарь предстоящих игр и в тайне надеясь, что Бри не заметит внезапно нахлынувшую на него грусть и нехорошее, нервозное волнение. Но она, естественно, все заметила… Ее тонкая, теплая ладонь аккуратно, с еле слышимым шорохом скользнула по гладкой ткани куртки и на секунду крепко сжала его широкое, опущенное вниз плечо. Грэм хотел было повернуться назад, чтобы она увидела – с ним все в порядке, однако не смог.

– Не переживай. Все образуется.

Грэм кивнул.

– Да, точно… – он вздохнул: тяжело и протяжно, – все непременно образуется, – казалось, он уговаривает сам себя. – И… меру, Бри. Правда, мне, – он все-таки развернулся, – я буду очень рад, если ты придешь.

– О, истан, без проблем, – Бри убрала руку и весело отмахнулась. – Ну, так что, мы идем или… ? – она вопросительно покосилась на болтающуюся около бедра спортивную сумку Грэма.

– Идем, конечно, – отозвался парень. – Не зря же я переоделся.

– Действительно, – усмехнулась Бри. – Зачем еще нужно носить нормальную одежду, ага? – она задорно подтолкнула Грэма в бок, и они, смеясь, вместе зашагали к ближайшим остановкам, ловя по дороге редкие, любопытные, а иногда и завистливые взгляды других студентов, которые все как один считали их парой.

Однажды, в последние дни хмурого ноября, еще до того предательского нападения, окончательно разделившего воспоминания о Руни на «до» и «после», Грэм все-таки поднялся в свое тайное убежище: когда-то так любимую им и Руни крышу, расположенную в центре Альстендорфа недалеко от библиотеки. Это решение далось ему нелегко, ведь там, в нескольких десятках метрах над городом, каждый клочок пространства словно был насквозь пропитан мучительно-горькими воспоминаниями о жизни, которая уже никогда не вернется назад. Там, казалось, еще витали их радость и смех, улыбки и смелые мечты, его дерзкие планы на будущее и почти сорвавшиеся с губ признания. Крыша, когда-то ставшая своеобразным символом их дружбы, теперь должна была поставить в ней точку, позволив им пойти каждому по своему, неизвестному пути.

По дну полупустой сумки в такт шагов перекатывался термос, Грэм протянул вперед растопыренные пальцы и медленно, с усилием навалившись на холодную поверхность металла, открыл тяжелую, скрипучую дверь чердака и аккуратно, с опаской и вспыхнувшей внезапно надеждой, выглянул наружу. Его глаза, постепенно привыкая к темноте, не мигая, жадно всматривались в сумрак. Но, конечно, чуда не случилось.

Нет, ее не было здесь.