В глазах скопились слезы, и тогда я со всей злости поднырнула под крыло Матери и замахнулась клинком, целясь ей прямо в светящееся алым сердце. Мои руки перехватил Бастиан, и я услышала, как его кожа шипит и горит. Тогда мы вместе вонзили оружие в Матерь, и нас поглотил огонь.
Я слышала крики Матери, свой и Бастиана. Магия прародительницы перешла через клинок ко мне, она горящей лавой сметала все на своем пути. Однако я знала, что не вся магия досталась мне, половину забрал Бастиан.
И только в момент агонии я поняла смысл единственного слова Древнейшей…
Она говорила Бастиану не про меня, а про него. Сейчас он жертвует собой, и сквозь наши крики и вонь горящих тел я чувствую его. Принц словно пробирается мне под кожу и остается там вместе с магией Матери.
Как только мы открыли глаза, нас раскинуло в стороны световой волной.
«Эва», – зазвучал у меня в голове голос Бастиана.
«Бастиан?»
И я почувствовала нить. Она заставила меня подняться и, не видя дороги, идти. Я не знала куда, пока не врезалась в тело равка.
«Мы живы», – подумала я.
Нас словно окутала невидимая нить, с такой силой, которой ранее не видел Мэроу.
Обернувшись, я в последний раз посмотрела на тело Матери, что через пару мгновений обратилось в пепел, как и все ее дети, что были сотворены в мире Огня.
Мы это сделали.
– Колум, – хрипло произнесла я.
Однако я увидела, как Ромен тащит тело Колума к колодцу, и мы с Бастианом последовали за ним.
Падение и возрождение
Мэроу пал и снова возродился.
Эту Алую луну все существа запомнят как роковую. Пока храбрецы бились с прародительницей, их родной мир страдал и чах на глазах. То, что для них было мигом, на Мэроу исчислялось как день. Существа, которые праздновали ночь без магии, столкнулись с самым ужасным ее проявлением. Чудовища Матери появлялись словно из воздуха и сметали все на своем пути. Для них не было различия, женщина пред ними или мужчина, дитя или старик. Они уничтожали все, до чего дотягивались их лапы, когти и клыки. И только Меланта и Гвиана знали, что по другую сторону их мира происходит что-то более жуткое. Но на третьи сутки Алой луны даже они потеряли надежду. А потом все прекратилось.
Алая луна скрылась за горизонтом, а чудовища пали. Они превратились в пепел, и их останки развеялись на ветру. Так, словно ничего и не было. И никто не подозревал, что в этот момент из мира Матери вышел храбрый, но напуганный до смерти ребенок по имени Аргос. Эванжелина сдержала слово и сберегла его от невзгод и гибели. Но она бы не справилась без своих верных друзей и соратников. Жаль, не всем было суждено вернуться.
Нити Колума никогда не лгали, к сожалению, его гибель была давно предрешена. Когда Эва убила Шрама в Старом замке, она хотела обхитрить судьбу, но это невозможно. Она надеялась, что спасла Колума, но сама привела его в мир Огня, где и была разрублена его нить. Он спас охотницу и взамен отдал свою жизнь.
Когда существа на Мэроу искали своих родных и близких, они даже не догадывались, как сильно оплакивала Колума Меланта. Она до последнего пыталась исцелить мага, но ее сил было недостаточно, чтобы оживить мертвое тело. Ворожея на это неспособна. И как бы Меланта ни старалась, сколько бы сил ни прикладывала, она не смогла заставить Колума вновь открыть глаза.
Мэроу плакал и пытался зализать свои раны, но когда «они» вышли из врат, то это почувствовали все. Король и его равки, люди и их дети, хотты и маги, даже ликаны на отдаленных скалах ощутили, как сотрясло воздух от силы и мощи двух существ, одновременно вернувшихся на Мэроу.
В тот день еще никто не знал, кому именно принадлежит эта сила. Но все понимали – их мир изменился. Кто-то поистине сильный и древний ступил на земли Мэроу. Последнее предсказание Колума свершилось.
На Мэроу появилась невиданная ранее связь. Бастард короля равков и безродная охотница. Их навеки соединила магия Матери, и как бы они ни расходились, всегда чувствовали друг друга и могли общаться мысленно.
О феномене двух существ будут говорить еще много Алых лун. Но спасение Мэроу ни Бастиану, ни Эве не принесло долгожданного успокоения.