Мир на костях и пепле (СИ)

Пит, видимо, почувствовав мой изучающий взгляд, вопросительно поднимает брови, только добавляя больше сомнений в мысли, и я отвожу глаза, продолжая уплетать завтрак. И, когда даже наши голоса и шум тарелок не прерывают похрапывания ментора, я отправляюсь к нему и почти силой заставляю спуститься вниз. Каким-то удивительным образом от еще трезвого на момент моего ухода вчера Хеймитча сейчас разит перегаром настолько, что начинает кружиться голова. Сэй, тоже учуяв этот аромат, без слов наливает ему свое фирменное отрезвляющее варево, предусмотрительно находящееся в его холодильнике постоянно.

После завтрака навязываюсь помочь Питу протереть тарелки, но он удосуживает меня только сухими вопросами из разряда: пойду ли в лес и что планирую делать днем. Успокаиваю себя тем, что разговоры о вчерашнем слишком личные, поэтому начинать утро с них, да еще и в компании наших надзирателей, было бы глупо, особенно когда мы сами не очень-то понимаем, к чему в итоге пришли, и что теперь изменилось.

Пит уходит в город вместе с Сэй, а я остаюсь на хозяйстве с Хеймитчем, решившим вместо травяных снадобий просто продолжить пить.

— Ну что, солнышко, пролила немного света на эту историю, и тучи сразу расступились? — игривым тоном интересуется он, развалившись на диване, пока я убираю со стола.

— А ты у нас поэт?

— Только когда выпью.

— То есть почти всегда, — он наигранно закатывает глаза и настойчиво впирается взглядом, ожидая объяснений. — Да, мы поговорили.

— Надеюсь, ты не нахамила беременной девочке в своей любимой манере?

— Я не с Энни разговаривала, а с Питом.

Хеймитч удивленно привстает на месте, убирая в сторону флягу.

— Ну и как все прошло?

— Без инцидентов.

— Ну как же, — усмехается он. — В жизни не поверю, что вы сели за стол переговоров, спокойно обсудили все проблемы, а потом пожали друг другу руки и разошлись по домам.

— Можешь не верить, — отвечаю спокойным голосом, наигранно пожав плечами. Сейчас совершенно не хочется выворачивать перед кем-то душу.

— По-крайней мере оба живы, что уже радует. Не считая твоей руки, конечно.

Неосознанно бросаю взгляд на запястье со слегка выглядывающей из-под рубашки россыпью маленьких синяков, и натягиваю ниже рукав. Хеймитч самодовольно ухмыляется, а я молча удаляюсь на улицу, одарив его испепеляющим взглядом.

«Мог бы и промолчать!» — думаю я, но сама понимаю абсурдность мысли, учитывая, что это Хеймитч. К несчастью, он устремляется следом, присоединяясь ко мне в кормлении своего галдящего стада. И либо он боится за жизни своих «детишек», либо просто решает оставить меня в покое, но все оставшееся время он разговаривает только с гусями.

Меня очень радует тот факт, что его здоровью больше ничего не грозит, потому что, во-первых, мне больше не придется чувствовать вину, сбивая температуру или заваривая травы от кашля, а во-вторых, я снова буду свободно заниматься тем, чем хочу.

Другой вопрос, что пока еще даже мне самой неизвестно, что это будет. Понятно только то, что очень хочется проводить больше времени с Питом, чтобы мы оба учились уживаться с его приступами. Пусть он еще боится, но все наладится, когда он сам поймет, насколько сильным может быть. Сноу думал, что сломает Пита, что я останусь совсем одна, но он очень его недооценил. К собственному стыду, я недооценила его точно так же. Пит привык сражаться до конца, и сейчас у меня есть шанс, наконец-то, поступить так, как я должна была поступать всегда, — быть рядом и помогать всем, чем смогу.

Поэтому, когда наступает время ужина, я уже с нетерпением сижу за столом и тереблю в руках край скатерти, пока в дверях не показываются знакомые лица. Внучка Сэй возится с маленькой тряпичной куклой, даже не замечая происходящего вокруг, пока ее бабушка принимается помогать мне раскладывать по тарелкам ужин. Хеймитч возмущается, что мы носимся с ним, как с младенцем, хотя он уже в порядке и больше не нуждается в опеке и тем более в том, чтобы вся наша шумная компания тащилась к нему домой дважды в день.

— Китнисс между прочем привела твою берлогу в божеский вид, так что не жалуйся! — с усмешкой возмущается Пит.

— Не жаловаться? А ты сам бы попробовал с ней провести несколько дней наедине, так еще и пребывая в беспомощном лежачем состоянии! Посмотрел бы на тебя.

— Если бы ты не вливал в себя все, что горит, то помнил бы, что у меня такой опыт тоже был.

— Вот именно, — заключаю я. — И жаловался он куда меньше твоего, Хеймитч.

— Это и понятно! Ты-то тогда совсем был в отключке, так я еще и подсобил со снотворным сиропом.

— Подсобил? Это теперь так называется? — брови Пита взлетают вверх, а Сэй тихонько хохочет, наблюдая за происходящим.

— Конечно! — всплескивает руками Хеймитч. — По-другому выжить в обществе этой зазнобы просто не было шансов!

— Эта зазноба может и врезать, если ты не заткнешься, — поворачиваюсь к Хеймитчу, и он поднимает ладошки в примирительном жесте.