Мир Налы

Напоследок мы с Тони как следует повеселились пару ночей, а затем я засобирался в дорогу. Наконец все было готово, я попрощался с пещерой, пляжем и Тони. Пообещав друг другу оставаться на связи, мы простились. Я помахал Тони, ни секунды не сомневаясь, что мы обязательно еще встретимся.

Последнюю ночь на Санторини мы с Налой провели в маленькой вилле с видом на кальдеру. «В конце концов, поработали мы на славу! Можно иногда и побаловать себя», – рассудил я и принял великодушное предложение увидеть роскошную часть острова, неподалеку от городка Ия.

Всего на острове мы пробыли три месяца, а знаменитых закатов Санторини я так еще ни разу и не видел толком! А все потому, что база находилась на южной части острова, вблизи Акротири, и ее затеняли восточные холмы. Когда мы выходили в море, насладиться видом у меня просто-напросто не хватало времени: туристы наперебой просили их сфотографировать, при этом так и норовя плюхнуться в воду.

Как и трубила людская молва, кальдера и темные силуэты островов на горизонте, подсвеченные багрянцем заходящего солнца, выглядели просто потрясающе! Неудивительно, что Санторини считается одним из самых романтических мест на планете, вдохновляя поэтов и писателей со всего мира.

Даже я, потягивая пиво, чувствовал себя ни много ни мало греческим философом. Рядом со мной, греясь в лучах заходящего солнца, растянулась Нала. Она выглядела такой умиротворенной и довольной! Глянув на нее, я невольно покачал головой – как же ей хорошо! Налу в этом мире ничто не волновало: ни работа, ни счета, ни имущество, ни давление со стороны общества. «Везет же! – мелькнула у меня мысль. – Чем больше у человека копится барахла, тем меньше становится в его жизни спокойствия. Жизнь должна состоять из простых удовольствий. Вот из таких мгновений, как эти! – подумал я, глядя на заходящее солнце. – Застать закат, встретить восход, выпить пару баночек пива с друзьями на пляже – вот и все, что нужно человеку для счастья! Зачем усложнять?»

За эти три последних месяца моя жизнь действительно усложнилась. Очень. Я возлагал большие надежды на путешествие. Стоит мне только оказаться на трассе, как все прояснится само собой!

Я мечтал снова почувствовать вкус к простым радостям жизни, каковыми Нала не переставала наслаждаться изо дня в день. Звучит, может, и глупо, но вот такое желание завладело мной, и ничего я с этим поделать не мог.

14 Черепаха

Странные чувства переполняли меня, пока мы с Налой и командой парома, овеваемые бризом, стояли на верхней палубе и смотрели на вырисовывающийся на западе порт турецкого городка Чешме. Я был на седьмом небе от счастья: мы с Налой установили новый совместный рекорд, и пересекали границу вот уже пятой страны, и ко всему прочему собирались высадиться на другой континент! Мы покидали Европу – впереди нас ждала неизвестная Азия! Но эта неизвестность меня настораживала. Другая культура, другие люди, другие обычаи – все это отличалось от того, к чему мы привыкли на Западе. Но как оказалось, волновался я зря, по крайней мере за Налу.

Мы сошли с парома и направились в старый город Чешме. Когда мы проехали несколько километров, с нами поравнялся скутер. Два паренька оживленно размахивали руками и выкрикивали: «Кеди! Кеди!» «Наверное, котенок по-турецки, – подумал я, продолжая крутить педали. – Интересно, имеет ли оно что-то общее с английским «китти»?» Несколько минут спустя, влившись в поток медленно двигавшихся по дороге машин, я заметил палатку с фруктами и женщину в голубом хиджабе. Она выскочила из-за прилавка и устремилась к нам. Когда Нала дала себя погладить, женщина чуть не лопнула от счастья – точно рок-звезду повстречала!

– Похоже, тот беженец не врал, – сказал я Нале, направляя велосипед к набережной. – Турки будут тебя боготворить!

Чувство, что я попал в совершенно другой мир, по мере продвижения вглубь старого города только усиливалось. Вымощенные булыжником узкие переулки пестрели россыпями бугенвиллей на деревянных балконах зданий. Улицы ломились от всевозможных палаток, воздух полнился ароматами корицы, свежеиспеченного хлеба и шаурмы. С заходом солнца зазвенели странные голоса муэдзинов, зазывавших людей молиться в мечеть. Турция пьянила меня. Кажется, путешествие будет незабываемым!

Страхи мои развеялись. Теперь меня беспокоила только жара.

Я читал, будто в июле и августе температура в Турции может достигать тридцати пяти и более градусов по Цельсию. И тот день, когда мы прибыли в Чешме, похоже, был предвестником именно таких испепеляющих деньков, не спасал даже сильный ветер, продувавший бухту с Эгейского моря. С такой сухой жарой я еще не сталкивался. В соседней Греции жара ощущалась совершенно по-другому. Как в печке! А с этим ветром – все равно что в печи-голландке. Весь день меня не покидало ощущение, что при очередном вдохе горячий воздух кляпом залепит мне глотку и я задохнусь. Стоило пройти десяток шагов, и пот начинал лить ручьем.

Тони предупреждал, что с турецкой жарой шутки плохи, особенно днем.