Читаем Мир Налы полностью

Все свое вожу с собой – таков мой девиз. Выехав из Афин, я обнаружил, что «своего» у меня накопилось порядочно. Теперь я напоминал черепаху – и по виду, и по скорости передвижения. Только вот мой груз был в разы тяжелее черепашьего панциря. Если заглянуть в техпаспорт моего велосипеда, там черным по белому написано: дополнительный вес – 12 килограммов спереди и 25 килограммов сзади. На тот момент мой велосипед со снаряжением весил 50 килограммов. Учитывая, что вес велосипеда – 13 килограммов, я был уже близок к тому, чтобы превысить ограничения техпаспорта. Помимо этого, в тележке за мной волочилось еще несколько дополнительных килограммов одежды и прочего барахла.

Я, конечно, ненужное все выкинул, но легче не стало. Неизбежно появлялись новые вещи, путешествие без которых для меня было немыслимым. Самым главным и самым громоздким приобретением стала новая переноска для Налы: старую сумочку на руле я заменил люлькой от кошачьей коляски. Нале она сразу пришлась по душе: удобная, просторная – всегда есть местечко укрыться от солнца!

Но люлька оказалась не единственным моим приобретением. На заработанные у Тони деньги я накупил нового оборудования: ноутбук, камеру «ГоуПро» и дрон – без всего этого добра видеоблог на «Ютьюбе» не запустить.

Видели бы вы, как я собирался в путь! Разместить новое оборудование среди прочего снаряжения оказалось той еще задачкой. Палатка, музыкальная колонка, зарядные устройства, плитка, еда, одежда и пожитки Налы, которых становилось все больше, – вот примерный список того, что я постоянно возил с собой. Все бы ничего, но сумки еще предстояло грамотно навесить на велосипед: если не рассчитать, то путешествие могло превратиться в череду бесконечных падений. Но даже с правильно распределенным весом трогаться с места или подниматься на холм было очень нелегко.

Но никакие трудности не могли омрачить мое путешествие. Я всегда любил крутить педали, а с Налой на борту полюбил это дело еще больше! По пути в древний город Измир, что лежал в восьмидесяти километрах к востоку от Чешме, Нала с живейшим интересом озиралась по сторонам и не пропускала ни одного шмеля или бабочки, стараясь подбить их лапой.

Дорога на Измир то бежала побережьем, то углублялась в материк. Чем дальше от моря – тем жарче. К полудню на солнце становилось невыносимо и приходилось делать привал. Мы, конечно, теряли время, но я ни о чем не сожалел и дрых без задних ног до пяти вечера – благо на природе трудностей с засыпанием не возникало.

Заночевать в каком-нибудь странном месте под звездами – для меня особое удовольствие. Еще ребенком я смывался из дома и устраивался на ночлег под скамейкой в саду на заднем дворе. Повзрослев, я от этой привычки не избавился и ночевал там, где меня застанет ночь после вечеринки. Однажды приятель даже сказал, что у меня, наверное, не все дома, раз я люблю ночевать в заброшенных зданиях и на пустынных пляжах. Я счел это за комплимент. Мне жаль тех людей, которые не ловят кайф от единения с природой. Не чувствуют, не видят, не чуют природу! Чего только стоят капризы погоды! По мне, так нет ничего лучше ночевки под открытым небом!

Поэтому радости моей не было предела, когда на следующий вечер после ночевки в хостеле я обнаружил заброшенный пустой бассейн на маленьком пляже близ дороги. Я спустил на дно велосипед, все пожитки, разложил спальный мешок с подушкой и заснул мертвым сном. Пятизвездочная гостиница отдыхает!

Дороги в Турции оказались в хорошем состоянии. Большую часть пути я ехал по широким дорогам, придерживаясь внутренней полосы. Груженые фуры, то и дело проносившиеся по соседней полосе, меня почти не пугали. Все это немало способствовало нашему скорейшему продвижению вперед, и к концу следующего дня мы прибыли в Измир.

На ночь мы разместились в хостеле и тем самым выиграли немного времени, чтобы исследовать древний город и осмотреть достопримечательности. Измир очаровал Налу даже больше, чем меня. Пока мы гуляли по старинным площадям и рынкам, Нала металась то в одну сторону, то в другую. На узких улицах, куда не долетал ветерок, духота стояла страшенная. К вечеру мы так устали, что даже неугомонная Нала едва переставляла лапы. Вымотались мы настолько, что проспали все следующее утро. Я списал это на жару. Впопыхах я собрался, попрощался с хозяевами хостела и пустился в путь, сокрушаясь, что пропустил лучшую часть дня.

Вчера я поставил цель преодолеть девяносто с лишним километров и добраться до Айдына, где заранее забронировал нам хостел. «Судя по всему, к середине дня мы проедем километров тридцать от силы, не больше», – обреченно подумал я. День выдался еще жарче предыдущего. Полуденный зной пережидали под мостом, в путь выдвинулись лишь к вечеру. Вероятность добраться засветло до хостела стремилась к нулю. Я поднажал на педали, но солнце быстро клонилось к западу. Ладно, свет клином не сошелся на этом хостеле. Заночуем на природе. Отменив бронирование, я стал присматривать место для лагеря.

Перейти на страницу:

Все книги серии Азбука-бестселлер

Нежность волков
Нежность волков

Впервые на русском — дебютный роман, ставший лауреатом нескольких престижных наград (в том числе премии Costa — бывшей Уитбредовской). Роман, поразивший читателей по обе стороны Атлантики достоверностью и глубиной описаний канадской природы и ушедшего быта, притом что автор, английская сценаристка, никогда не покидала пределов Британии, страдая агорафобией. Роман, переведенный на 23 языка и ставший бестселлером во многих странах мира.Крохотный городок Дав-Ривер, стоящий на одноименной («Голубиной») реке, потрясен убийством француза-охотника Лорана Жаме; в то же время пропадает один из его немногих друзей, семнадцатилетний Фрэнсис. По следам Фрэнсиса отправляется группа дознавателей из ближайшей фактории пушной Компании Гудзонова залива, а затем и его мать. Любовь ее окажется сильней и крепчающих морозов, и людской жестокости, и страха перед неведомым.

Стеф Пенни

Современная русская и зарубежная проза
Никто не выживет в одиночку
Никто не выживет в одиночку

Летний римский вечер. На террасе ресторана мужчина и женщина. Их связывает многое: любовь, всепоглощающее ощущение счастья, дом, маленькие сыновья, которым нужны они оба. Их многое разделяет: раздражение, длинный список взаимных упреков, глухая ненависть. Они развелись несколько недель назад. Угли семейного костра еще дымятся.Маргарет Мадзантини в своей новой книге «Никто не выживет в одиночку», мгновенно ставшей бестселлером, блестяще воссоздает сценарий извечной трагедии любви и нелюбви. Перед нами обычная история обычных мужчины и женщины. Но в чем они ошиблись? В чем причина болезни? И возможно ли возрождение?..«И опять все сначала. Именно так складываются отношения в семье, говорит Маргарет Мадзантини о своем следующем романе, где все неподдельно: откровенность, желчь, грубость. Потому что ей хотелось бы задеть читателей за живое».GraziaСемейный кризис, описанный с фотографической точностью.La Stampa«Точный, гиперреалистический портрет семейной пары».Il Messaggero

Маргарет Мадзантини

Современные любовные романы / Романы
Когда бог был кроликом
Когда бог был кроликом

Впервые на русском — самый трогательный литературный дебют последних лет, завораживающая, полная хрупкой красоты история о детстве и взрослении, о любви и дружбе во всех мыслимых формах, о тихом героизме перед лицом трагедии. Не зря Сару Уинман уже прозвали «английским Джоном Ирвингом», а этот ее роман сравнивали с «Отелем Нью-Гэмпшир». Роман о девочке Элли и ее брате Джо, об их родителях и ее подруге Дженни Пенни, о постояльцах, приезжающих в отель, затерянный в живописной глуши Уэльса, и становящихся членами семьи, о пределах необходимой самообороны и о кролике по кличке бог. Действие этой уникальной семейной хроники охватывает несколько десятилетий, и под занавес Элли вспоминает о том, что ушло: «О свидетеле моей души, о своей детской тени, о тех временах, когда мечты были маленькими и исполнимыми. Когда конфеты стоили пенни, а бог был кроликом».

Сара Уинман

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Самая прекрасная земля на свете
Самая прекрасная земля на свете

Впервые на русском — самый ошеломляющий дебют в современной британской литературе, самая трогательная и бескомпромиссно оригинальная книга нового века. В этом романе находят отзвуки и недавнего бестселлера Эммы Донохью «Комната» из «букеровского» шорт-листа, и такой нестареющей классики, как «Убить пересмешника» Харпер Ли, и даже «Осиной Фабрики» Иэна Бэнкса. Но с кем бы Грейс Макклин ни сравнивали, ее ни с кем не спутаешь.Итак, познакомьтесь с Джудит Макферсон. Ей десять лет. Она живет с отцом. Отец работает на заводе, а в свободное от работы время проповедует, с помощью Джудит, истинную веру: настали Последние Дни, скоро Армагеддон, и спасутся не все. В комнате у Джудит есть другой мир, сделанный из вещей, которые больше никому не нужны; с потолка на коротких веревочках свисают планеты и звезды, на веревочках подлиннее — Солнце и Луна, на самых длинных — облака и самолеты. Это самая прекрасная земля на свете, текущая молоком и медом, краса всех земель. Но в школе над Джудит издеваются, и однажды она устраивает в своей Красе Земель снегопад; а проснувшись утром, видит, что все вокруг и вправду замело и школа закрыта. Постепенно Джудит уверяется, что может творить чудеса; это подтверждает и звучащий в Красе Земель голос. Но каждое новое чудо не решает проблемы, а порождает новые…

Грейс Макклин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное